Дикополье. Слово Шубина. Дмитрий Перцов
сейчас, эволюция органы чувств не готовила.
Перед нами стояли три ящера ростом с представителей баскетбольной команды. Позади Конопатого Семёна – а конопушки сохранились, только в виде болотно-зелёных тёмных пятен на чешуе – мотылялся хвост. А дружки его скорее походили на тираннозавров с длинными, выдающимися вперёд пастями.
Они вдруг разом зашипели – и ринулись на Мишу. Когти-сабли, зубы-рапиры – в бой! Я подумал: ну, всё. Был спаситель – нет спасителя. После него переметнутся на меня и я всё-таки получу по голове. Интересно, в каком месте её проткнут: на макушке или в области виска?
Однако рефлексы Миши оказались богатырскими. Святогорскими! Он уклонился от Семёна, сделал шаг, крутанулся и стукнул его по затылку. Ящер с грохотом повалился на землю. Двое других попытались напасть скоординированно: один – снизу, другой, подпрыгнув, сверху. Миша этот трюк разгадал. Подсел, сделал апперкот – бум! Ящер в воздухе взлетел ещё выше. Кочерга описала широкую дугу, красивую, как по циркулю, и сшибла с ног последнего врага.
У меня отвисла челюсть со всеми тремя пломбами, вставленными в прошлый вторник, – от такого-то мастерства. Я срочно должен научиться орудовать кочергой так же круто!
– Горыныч… – выдохнул Миша, покачав головой, – ещё одно происшествие – и ты будешь изгнан. Я не шучу. И Шубин не шутит, – понимая, что никто его не слушает по причине отключки, он повернулся ко мне. – Миша.
Двор приобрёл былые краски. Воздух разрезали детские крики и стук мяча со стороны футбольного поля. Перед нами лежали три человека в спортивных костюмах, избитые и никакие тебе не ящеры. В окно первого этажа выглядывала старушка по имени… дайте угадаю… Авдотья Агаповна, бывшая гимнастка и любительница вышивать пингвинов на носочках.
– Саша, – сказал я и пожал протянутую руку. – А ты правда Миша?
Так здорово, что я угадал. Подумал – Миша, а он и впрямь Мишей оказался.
– Ну да. Чего ж мне шутки шутить? Приятно познакомиться. Пойдём отсюда, Саша. А то набегут…
Мы вышли на улицу Тайных Университетов, и только там, возле магазина тортов “Лучиано”, я задал волнующий меня вопрос.
– Так это был, я так понимаю…
– Горыныч.
– …не Семён?
– Горыныч, говорю ведь. Та ещё погань. Но сердце доброе. Иногда.
– Но ведь это… из сказок… – неуверенно сказал я.
– Ты не удивляйся, Саша. А впрочем, говорить, что тебе делать и как себя чувствовать, я не вправе. Дикополье – край удивительный. Горыныч не может здесь быть злобным драконом, не по-нашенски это. А вот троицей бандитов – пожалуйста.
– Дикополье? Это что?
– Это край наш так называется, ежели под правильным углом на него посмотреть, – блестящие глаза Миши игриво бегали туда-сюда, словно показывая, как это – смотреть «под правильным углом». – У всякого города есть обратная сторона – та, в которой обитает волшебство. Обычным топонимом обзывать её нельзя – отпугнёшь. Даже улицу…
– Я все улицы по-своему называю.
– Вот и молодец! Ну, пока, Саша! Мы ещё с тобой