«Трое на качелях» и другие пьесы. Луиджи Лунари
Других не помню… Помню только эти.
Промышленник. Да, но она-то не пропела эти слова, а проговорила!
Капитан. И что с того?
Промышленник. А то, что песня тут не причем! В этих словах явно скрыт какой-то важный смысл!
Капитан. И какой, по-вашему?
Промышленник. Сам хотел бы знать, какой!
Капитан. По мне, так никого нет.
Промышленник. Ох, не нравится мне все это!
Профессор. Прошу прощения, но я хотел бы высказать кое-что…
Капитан (оживившись). Анекдот?
Профессор. Нет, кое-какое соображение.
Промышленник. Если опять что-нибудь из области разумных объяснений, то оставьте его при себе.
Капитан. Нет-нет, пусть говорит, потом мне будет что рассказать в офицерском клубе.
Профессор (Промышленнику). В определенном смысле, вы правы, речь пойдет о разумности, а точнее, о внутренней сущности некого утверждения, абстрагированного от своего контекста…
Капитан (застонав). А попроще сказать нельзя? Я же такое не смогу повторить ни за какие деньги! А уж понять!..
Профессор. Да нет же, это так просто! Покажу на примере. Фраза: «пока лодка плывет, позволь ей плыть», вполне может быть взята из какой-то дурацкой песенки. Так?
Капитан (с легкой обидой). Не такой уж дурацкой… но так.
Профессор. Отлично. Теперь слушайте. (Открывает толстый черный том, который мы уже видели в руках Промышленника и читает «библейским» тоном). И тогда Он видит Симона Петра и братьев его в лодке, которую течением сносило к самой середине Тиберийского озера. Увидев Его, Симон Петр простер к Нему руки и возопил сквозь слезы: «Рабби, рабби, не видишь, порвалась веревка и лодку нашу несет течение в дикую Самарию? Почему ты не спасаешь нас?» И Он, не покидая учеников своих, Его окружавших, отвечал: «Симон Петр, маловерный, ты думаешь, что веревка может порваться вопреки воли на то Отца моего небесного? Истинно, истинно говорю тебе: «Пока лодка плывет, позволь ей плыть».
Капитан. Ну ты посмотри на этих поэтов-песенников! Воруют, где могут!
Промышленник. Это из Евангелие?
Профессор. Нет. Это я сам сочинил. Прямо на ходу.
Капитан. Как это, сочинил?!
Профессор. Да очень просто. Вот говорят: не ряса делает монаха. Глупость. В литературе – да что я говорю, бери круче – в жизни, именно ряса его и делает! Одна и та же фраза в дурацкой песенке прозвучит глупо, а произнесенная в наиболее подходящем для этого месте, скажем, на берегу Тиберийского озера, в соответствующем антураже, да еще устами персонажа, подобающим образом облаченного, да еще после слов «истинно, истинно говорю вам» – прозвучит одной из тех многомудрых сентенций, которые после на протяжении двух тысячелетий будут толковать со всех амвонов.
Пауза. Все осмысливают сказанное.
Промышленник. И что вы хотели этим сказать?
Профессор. В одном из своих трактатов Витгенштейн написал: философия есть борьба человека против языковой двусмысленности.
Промышленник.