Незнакомцы на мосту. Джеймс Донован
письменных показаний на тему законности проведения обыска и изъятия имущества. Мною был обнаружен факт, который мог значительно усилить отстаиваемый нами тезис, что помимо действий, произведенных строго в рамках закона для правоохранительных органов, ФБР осуществило также тайные обыски в контрразведывательных целях, а обнаруженные в ходе подобных обысков улики считались непригодными для предъявления в суде. Признание со стороны ФБР подобных «секретных» обысков подтвердило бы нашу позицию о нарушении в данном случае конституции США.
Я наткнулся на эту поистине золотую жилу накануне вечером, когда внимательно перечитал снискавшую огромную читательскую популярность «Историю ФБР», написанную Доном Уайтхедом. Одно из примечаний в книге поясняло, что помимо расследований в целях получения «юридических улик, допустимых для демонстрации в суде», ФБР также регулярно проводило так называемые «тайные» операции в чисто разведывательных целях. Такая практика, говорилось в книге, применялась, например, если возникала необходимость получить негласный доступ к документам лица, подозреваемого в шпионаже. Поскольку точность изложенных в книге фактов подтверждалась в предисловии лично директором ФБР Дж. Эдгаром Гувером, подобные заявления не могли восприниматься иначе как правдивые.
В тот же день газета «Дейли ньюс» опубликовала материал о юном продавце газет из Бруклина, который случайно нашел полый «никель», содержавший микрофильм с зашифрованным сообщением. Предполагалось, что именно это дало в руки ФБР первую ниточку «к раскрытию шпионской сети, созданной, как теперь предполагалось, Рудольфом Ивановичем Абелем». Но тому мальчишке уже исполнилось семнадцать, а монету он нашел четырьмя годами ранее, и, как излагалось в газете, ее обнаружение сохраняли в строгом секрете, пока «местные и федеральные власти сплетали свою цепкую паутину вокруг Абеля». Юный продавец газет должен был выступить свидетелем обвинения. Я сделал себе пометку, чтобы расспросить об этом Абеля, но, как мне показалось, обвинение пыталось использовать «сотканную паутину» в целях дополнительной саморекламы.
Воскресенье, 22 сентября
Утро и часть послеобеденного времени я провел за подготовкой к завтрашним дебатам в суде Южного округа. Работал я дома и выходил из библиотеки лишь для того, чтобы поесть и проверить, сделали ли младшие дети школьные домашние задания. Как всегда, терпеливая Мэри не допускала ко мне случайных посетителей и даже вполне благонамеренных друзей, приезжавших, чтобы отговорить меня от участия в деле «ради моего же блага».
Понедельник, 23 сентября
Утром нам пришлось отстаивать правомерность своих действий перед окружным судьей на Манхэттене Сильвестром Дж. Райаном, главным судьей округа. Когда мы закончили выступление, он великодушно отметил огромный объем работы и юридических изысканий, проделанных нами за столь короткий промежуток времени, который был нам отведен. Меня же этот комплимент предельно встревожил. Если судья начинает хвалить твою работу, обычно это означает,