Королевство праха и костей. Алеся Троицкая
и поджар, с пронзительным хищным взглядом и резкими чертами лица. Его мантия полыхала всеми оттенками пламени, от нежно-алого до жгуче-оранжевого. А вычурный берет украшал золотой феникс – символ бессмертия и возрождения.
Лорд Освальд Уиллоуби, глава факультета Воды, полная ему противоположность – приземистый, мягкий, округлый, с обманчиво-добродушной улыбкой и по-рыбьи влажными глазами. Одеяния его струились и переливались, словно текучий шелк, все в синих и лазоревых тонах. А на берете красовалась серебряная рыбка – знак текучести и адаптивности.
Эти двое извечно соперничали, как Огонь и Вода, но при этом прекрасно дополняли друг друга. Магистры-антагонисты, вечно спорящие и не соглашающиеся, но объединенные преданностью Академии и магической науке.
За ними маячили деканы двух других факультетов – Воздуха и Земли. Леди Уинифред Брайерли, высокая сухопарая дама с пронзительно-яркими голубыми глазами и резкими чертами лица. Ее мантия и берет были небесно-голубого цвета, а на груди переливался сапфировый кулон в виде вихря.
И лорд Джосайя Гринвуд, приземистый коренастый мужчина с обветренным лицом фермера и цепкими карими глазами. Его облачение было цвета зрелой пшеницы и свежевспаханной земли, а берет украшал янтарный самородок.
Четыре стихии, четыре сути бытия – вот они, властители Академии Магии, блюстители ее священных устоев и многовековых традиций. Серьезные, могущественные, исполненные собственной значимости. Были там и другие преподаватели, но я их не знала. Видать, не столь выдающиеся фигуры, раз даже мне, неграмотной замарашке, о них не довелось слышать.
Но среди этой пестрой толпы затесался один скромный, незаметный человечек. Он стоял чуть в стороне, теребя в руках потертый берет и робко озираясь по сторонам. Его простецкая коричневая мантия и залатанный камзол резко контрастировали с роскошными нарядами других магистров.
Это был мэтр Игнациус Крамб, преподаватель артефакторики – науки о магических предметах и амулетах. В Академии его недолюбливали и звали не иначе как "старый хрыч Крамб". Поговаривали, что он слегка тронулся умом на почве своего увлечения древними артефактами.
Студенты за глаза посмеивались над чудаковатым профессором, изредка захаживающим на лекции в обносках и с вечно всклокоченной бородой. Коллеги сторонились нелюдимого старика, погруженного в свои исследования и опыты. Никто всерьез не воспринимал полубезумного ученого и его "игрушки".
Но в тот миг, глядя на сгорбленного старичка, прячущегося в тени других профессоров, я вдруг ощутила трепет. Ведь было в этом человеке что-то такое… Притягательное, завораживающее. Словно он знал какую-то Тайну, сокрытую от прочих. Будто все эти надменные лорды и леди в блестящих мантиях лишь мельтешили на поверхности, а настоящая суть магии пряталась вон в том невзрачном старикашке.
Я стояла, раскрыв рот, не в силах оторвать взгляд от феерического зрелища. Словно в сказку попала, ей богу! Вокруг витали ароматы тысячи цветов, слышалась тихая