Королевство праха и костей. Алеся Троицкая
стояла ни жива ни мертва, кусая губы. Щеки пылали от стыда и обиды. Да, рыжие волосы всегда вызывали толки и пересуды. Но никогда еще мою необычную масть не обсуждали с такой циничной бесцеремонностью, словно я была не человеком, а забавной зверушкой.
Кристиан с гаденькой ухмылочкой подцепил прядь и намотал на палец, больно дернув.
– А что, друзья, предлагаю проверить, так ли горяча наша белочка, как ее огненный мех! Глядишь, и впрямь бесенята из юбки посыпятся.
Я затравленно огляделась, чувствуя, как сердце уходит в пятки. Лица Кристиана и Винсента исказились хищными гримасами, в глазах вспыхнул недобрый огонек.
– Ах, оставь ты ее, Кристиан. Смотри, у дурехи сейчас пар из ушей повалит от страха. Еще грохнется в обморок, позору не оберешься. Просто подай нам закуски, голубушка, – промурлыкала Амелия, указывая на блюдо с изысканными яствами. – Небось, сама таких деликатесов в жизни не видала.
Под очередной взрыв хохота я подала господам тарелки с запеченным фазаном, икрой и прочими разносолами. Руки так дрожали от унижения, что я едва не выронила драгоценный фарфор.
– Эй, поаккуратнее! – рявкнул Винсент. – Разобьешь – сама отрабатывать будешь. Таким, как ты, за всю жизнь не расплатиться.
Николас молча наблюдал за представлением, прихлебывая вино. На губах змеилась странная полуулыбка, а в стальных глазах плясали опасные огоньки. Он прожигал меня взглядом, от которого по коже змеились мурашки.
Лениво отщипнув кусочек дичи, Амелия вдруг поморщилась и капризно протянула:
– Фу, пересолено! Прислали же растяпу, даже подать нормально не может. Эй, ты! А ну-ка попробуй сама, убедись, какую гадость нам преподнесла.
С этими словами стерва подцепила на вилку кусок фазана и поднесла к моему рту. От запаха сочного, истекающего жиром мяса живот свело судорогой, и он довольно громко заурчал.
От стыда хотелось провалиться сквозь землю. Кристиан и Винсент вновь громко заржали, и вино плеснуло на бедро. Черноволосый потянулся за салфеткой, но глаза Амелии злорадно сверкнули.
– Стой, пусть замарашка займётся этим, негоже господам самим себя обслуживать. Возьми салфетку и оботри Кристиану брюки, – с издёвкой приказала Амелия, протягивая мне полотняную салфетку.
Щеки вспыхнули от унижения. Дрожащей рукой я приняла салфетку, словно задеревенев я опустилась на колени рядом с Кристианом и начала промокать винное пятно на его бедре, стараясь не касаться… ничего лишнего. Но избежать этого было невозможно – пятно расплылось слишком высоко.
Кристиан похотливо осклабился, ёрзая в кресле:
– Смотри-ка, а служаночка-то старается! Прям вся раскраснелась, бедняжка. Похоже, нравится ей это дело, а?
Винсент похабно заржал, отпуская скабрёзные шуточки. Амелия брезгливо поморщилась:
– Ну ты и похотливый боров, Кристиан. Хотя чему удивляться – рыжие потаскушки по тебе, верно?
Винсент гоготнул, отпивая вина:
– Может, отдадим ему девку на растерзание? Пусть порезвится всласть,