В механике небесной атмосферы. Ольга Романова
вечная, вечная…
Ты весенняя, нет сомнения,
Ты любимая у Есенина.
Ты кудрявая, ты рябинная,
Ты родная и ты любимая.
Ты влюбленная, окрыленная,
И соната звучит бессонная.
Почти лунная, опьяненная,
Обреченная и вдохновленная.
Ты моя девочка в платьице белом,
Память застыла и обледенела.
Из-за чужого плеча подглядела,
Что там за тем и за этим пределом.
Несравнимая, несравненная,
Ты – любимая, ты – вселенная.
Ты – желанная, долгожданная,
Даль туманная, быль обманная.
«Передавай привет Господу…»
Передавай привет Господу,
Он видит мысли твои, он слышит слезы твои.
Передавай привет Господу,
Душой ранимой до одури,
Беги туда огородами,
Он знает, что сотворил.
Передавай привет Господу…
Поплывешь со мной до того берега,
Или просто наперегонки?
Ты живешь чуть дальше, чем Америка,
Я живу чуть ближе, чем пески.
Поплывешь со мной туда, где ангелы
Твое сердце носят на руках.
Ожидания твои как гранулы,
Рассыпались на части в облаках.
Полетишь со мной сквозь стратосферу,
По пути отчаянных комет.
Это будет, лучшая премьера
Я в твоих глазах увижу свет.
Ты – моё сердце, разорванное в клочья.
Ты запятая, после длинного многоточья.
Ты – бездонное небо, в глазах утонуть, возможно,
Ты – бескрайнее море, что плещется осторожно.
«Если я не умру, я уеду…»
Если я не умру, я уеду,
Сквозь вчерашние сны равнодушья,
Или в пятницу или в среду,
Возвращая покой в чьи-то души.
Если я не умру, я успею,
Притвориться глазами вселенной.
На тринадцать минут постарею.
Не почувствую, сразу, мгновенно.
Если я не умру, я услышу
Шум прибоя и шелест заката,
И стучащие капли по крыше,
И уснувшие дни циферблата.
Если я не умру, я прибуду,
В час, отмеренный, в миг покоренный,
И развеет мой пепел повсюду
Бог разлуки, от слез утомленный.
Если я не умру, я сыграю,
На гармонике Древнего Рима.
Если я не умру, я узнаю,
По чертам общим блудного сына.
Если я не умру, я уеду,
Сквозь вчерашние сны равнодушья,
Или в пятницу или в среду,
Возвращая покой в чьи-то души.
«В танцах диких шаманов…»
В танцах диких шаманов,
В песнях древних коряков.
В трансе сна и дурмана
Он страдал, но не плакал.
В устаревших обрядах,
И магических травах.
В эскимосских нарядах,
И горячих отварах.
В шепоте водопадов,
В