Тайна ворона. Тисато Абэ
и никак не спалось. Все, что произошло со вчерашнего дня, казалось кошмарным сном. Бабушка, наверное, с ума сходит от беспокойства. Занятия в школе скоро начнутся, и если не вернуться вовремя, то учителя и друзья заметят неладное.
Обычно на каникулах Сихо бы в это время поливала растения на балконе или читала. А может быть, даже пошла куда-нибудь с подружками, которые появились у нее только в старших классах. И когда она вернулась бы домой, нагулявшись, ее бы с улыбкой встретила бабушка с готовым ужином.
– Прости…
Но, конечно, бабушка не могла ее услышать.
Как ее и предупреждали, делать здесь ничего не приходилось. Часов у Сихо не было, поэтому точного времени она не знала, но каждый день повторялось одно и то же: раз в несколько часов ее вызывали, ругали, потом она смотрела, как Ямагами плачет, пока не уснет, и возвращалась в свою темницу.
«Ямагами действительно не ест и не пачкает пеленки, но ничуть не хуже обычных младенцев ревет ночи напролет», – вертелось в тяжелой от недосыпа голове Сихо.
Когда она возвращалась в свою спальню, ятагарасу приносили ей еду, но девушка почти не притрагивалась к пище. После того как это повторилось несколько раз – наверное, с момента ее появления здесь прошло уже два дня, – девушку снова навестил Надзукихико.
– Мне сказали, ты почти ничего не ешь. Мы тебя не отравим. – У нее на глазах он сунул в рот онигири, но Сихо бессильно покачала головой.
– Дело не в этом…
– Спи, когда можешь, и ешь, когда появляется время. Иначе долго не продержишься.
– Аппетита нет.
– Что за капризы? Значит, заставляй себя, – не дрогнув, но и без всякой злости заявил Надзукихико. – Если ты умрешь, придется снова проделать все то же самое. От тебя требуется жить и растить Ямагами.
– Если меня все равно убьют, лучше умереть от голода, чем дать разорвать себя на куски, разве не так? – в отчаянии спросила девушка.
Надзукихико помолчал.
– Хорошо. Если ты вырастишь для нас Ямагами, я сделаю все, чтобы ты без помех вернулась домой.
– Правда?
– Обещать не могу, но постараюсь.
«Врет», – интуитивно поняла Сихо. Просто утешает, потому что ее смерть ему невыгодна.
– Чтобы этот ребенок завершил свое развитие и превратился в божество, нужна мать. Раз он съедает ту, которая оказалась бесполезной, значит, верно и обратное: после того как задача будет выполнена, можно и отпустить мать живой. Если выстоишь, я как-нибудь постараюсь дать тебе свободу, – невозмутимо объяснил Надзукихико. – Я вовсе не желаю тебя убивать, поверь.
Говорил он серьезно, но глаза его были холодны и прозрачны, как стекло.
– Ладно…
«Врешь ты все», – добавила про себя Сихо и взяла у него онигири.
Она чувствовала нежный аромат. Сладкий женский запах, не такой, какой исходит от цветов или конфет. А еще она чувствовала, как кто-то гладит ее по спине. Знакомое прикосновение. Это мама.
Раньше, когда Сихо засыпала, наплакавшись, мама часто приходила ее вот так утешать. Девушке стало стыдно, ведь она уже старшеклассница, а ее