Петрикор. Ирада Берг
меня просто достали. Скажите спасибо, что я вообще пришел!
Если бы не концерт, то Жорж врезал бы ему, без вариантов! После выступления Юра сел за барную стойку и настоятельно потребовал виски. И как ни пытались его отговорить, снова напился до потери сознания.
Миша в тот вечер встречал Лику и помог загрузить дебошира в такси. Тот концерт стал их последним совместным выступлением с Юрой.
Жорж тогда впервые разговорился с Мишей. До этого вечера они виделись несколько раз и даже ходили вместе на концерт, но чувство принятия друг друга, которое переросло в настоящую крепкую дружбу, произошло именно в тот вечер. Жорж вообще считал: убеждение, что быть друзьями можно исключительно «со школы», – полная ерунда, обычное навязанное клише. Как и множество других. Люди, как известно, развиваются и иногда сильно меняются. При этом, как водится, расходятся в разные стороны. Неизбежное броуновское движение притягивает нас друг к другу – потому и шансов встретить «своего человека» в зрелом возрасте гораздо больше.
Марика они нашли (или он сам нашелся) в небольшом клубе. Этот гипертрофированный невротик как-то сразу прижился и стал своим.
Он был из тех редких музыкантов, кто выбрал контрабас по своей собственной воле, а не по воле и деспотии родителей, как это часто бывает. Все совпало, как в любви. И что удивляло еще больше, так это то, что контрабас приносил ему эстетическое удовольствие. Он сразу понял, что у соло контрабаса в джазе – свой «вайб»[18]. То, что в «бибопе»[19] это не просто ритм, а стихия, которая идет плечом к плечу с ударными.
В отличие от героя пьесы Зюскинда[20], ему как раз нравилось присутствие столь чувственного инструмента в его жизни. Необходимость заботиться о нем. Нравилось обнимать выпуклые формы контрабаса, в чем-то-то гипертрофированные и нелепые. Он не видел в этом никакой нравственной катастрофы. Марик жил один и заводил интрижки с симпатичными девушками. Для него вполне возможным, а может быть, и единственно возможным было наличие этих двух параллельных жизней, которым он не давал пересекаться. Идеальной и понятной, когда он играл и обнимал свой нуждающийся в точных нежных прикосновениях инструмент, и другой – непредсказуемой, но необходимой, подпитывающей эту первую, с которой невозможно было конкурировать.
Жорж наконец-то справился с рубашкой и написал Марику в «Телеграм». Тот на телефонные звонки редко отвечал, а вот на сообщения в мессенджере – сразу.
Марик, когда не играл, словно отсутствовал в этом мире, становился похожим на безмолвного наблюдателя. Или впадал в другую крайность: неожиданно бросался на всех с какими-то нелепыми вопросами о смысле жизни. Это вообще была его любимая тема: о сущности «внутреннего я» и работе с подсознанием. На этой почве они подружились с Ликой, которая тоже любила все эти эзотерические беседы.
Когда Жорж подходил к заведению, Лика уже стояла у входа. Смотрела вдаль и курила, элегантно отставив руку, как декадентка. Даже не заметила, как он подошел.
– Вот
Вайб (от
Бибоп – стиль джаза, отличающийся быстрыми и сложными импровизациями на основе гармоний.
Патрик Зюскинд (р. 1949) – немецкий писатель, киносценарист. Среди прочего создал пьесу «Контрабас», впервые представленную на сцене в 1981 году.