Мизанабим. Дарья Райнер
коряге, кто просто на земле, поджав под себя ноги. Каждый из шести братьев сидит по-своему. – А лучше идите вместе. Чтоб наверняка.
Карп фыркает. Видно, что ему не хочется отрываться от работы, выпускать из рук деревяшку. Лень подниматься и топать за ограду.
Горчак покачивает ногой.
Ёршик пинает ведро.
Оглоеды.
Сом не спеша зачерпывает уху, подносит к губам, дует. Пробует. Сплёвывает в траву и бросает половник. Разворачивается и шагает к Крепости.
Стёкла очков в металлической оправе горят отражённым светом.
– Куда ты, капитан, мой капитан? – летит ему в спину. Карп окликает строчкой из песни, но Сом не отвечает.
Ясно куда. За якорем.
☽ ⚓ ☾
Они отвоевали Крепость два года назад.
Стояла промозглая, насквозь гнилая зима, и в лодочном сарае на берегу падал снег – сквозь прореху в дыре виднелось небо. В тот год их стало шестеро: Верёвочное братство обрело название и пустило корни. Все они понемногу врастали друг в друга. Привыкали, слушали, а потом и говорили. Каждый о своём.
О жизни до.
И о том, как.
А после – были бои с пиявками. Бродягами и попрошайками, которые облюбовали коридоры тогда-ещё-не-Крепости: там, вдали от окон, было проще сохранить тепло. Печи давно вышли из строя, но костры всё равно жгли, и главный корпус утонул в пожаре. Вместе с аркой, балконами и лепниной. Горевали недолго. Радовались, что спасли восточное крыло – пусть не такое красивое, зато новое. Оно было достроено позже, когда особняк богатого торговца мона Ферро после смерти хозяина перешёл во владение городского совета. Началась война за независимость колоний, и Клифу понадобился госпиталь: мест не хватало. Так что красота в этом месте – штука весьма условная, как сказал однажды Карп, перешагнув порог.
Это был своего рода ритуал.
Каждый замирал на миг, а потом делал шаг – и оказывался внутри.
Крепость принимала их, одного за другим, оборванцев, не имеющих за душой ничего, кроме упрямой веры в то, что завтра будет лучше. От пиявок, которые спят под мостами и просят милостыню на площадях, их отличало нечто очень важное: те самые корни, в переплетении которых рождалась семья. Странная, местами буйная и шумная, иногда колкая и способная ранить до крови, но всё же целая.
Стая из пяти братьев.
И одной сестры.
☽ ⚓ ☾
Свет застревает в стёклах и проливается внутрь уже не белым или жёлтым, а зеленоватым, как речная тина. Из белёных потолков вырастают крашеные стены, отражаясь в мутных дверных витражах.
«Это голубой», – сказал Ёршик в первый день, едва перешагнув порог.
«Зелёный», – заявил Скат.
«Бирюзовый», – Горчак не спорил, он сообщал миру очевидную истину.
«Это морская волна, камрады, – Карп довольно зажмурился, раскинув руки. – Стоишь на берегу и чуешь солёный запах ветра. И веришь, что свободен, и жизнь только началась…»
Сом тогда промолчал. Его ждали насущные дела: