Мизанабим. Дарья Райнер
ты не говоришь толком, – Сом повышает голос. На миг воцаряется молчание. Слышно, как булькает варево в котле и надрывается в небе чайка. – Если кто-то помер, считай, мы опоздали. А если нет…
– Жива она! Дышала вроде. – Он тащит за собой Карпа – как маленькая вагонетка тяжёлый паровоз, – обиженный и разозлённый.
– Вроде? Так это не девица, а никса из глубин. Чудище дохлое. Живой притворяется, чтобы моряков топить, дивными песнями заманивает, – Карп говорит как по писаному, хотя и малограмотен. Зато слушать умеет – и слышать. Память у него невероятная. Талант обращаться со словами, как иной жонглёр или фокусник. На каждый случай помнит байку. И даже не одну.
– Или йок-ко, – не унимается он. – Так та-мери называют оборотней из водяных ям. На вид – девчонка, а вместо ног рыбий хвост. И водоросли на голове.
Ёршик передёргивает худыми плечами. Всё, что связано с кочевым народом та-мери, насылает на него суеверный ужас.
Вчетвером, огибая Крепость, они спускаются к кромке воды – туда, где береговая скала образует укромное место, напоминая сложенную полукругом ладонь. Она защищает от посторонних взглядов со стороны Клифа и оставляет вид на морской простор.
Одно время – прошлым летом – Ёршик забавлялся тем, что играл в одинокого выжившего, представляя, что остров Ржавых Цепей принадлежит только ему. Сначала затею поддержал Горчак, но тот был старше на три года: ему быстро надоело. А для Малого берег стал своим.
– Так что насчёт хвоста?
– Нет у неё никакого хвоста!
– Под юбку заглядывал?
– Или юбки тоже нет? – в разговор вступает Горчак.
– Издеваетесь?
– Пытаемся понять.
– Оценить потенциальную опасность.
Братья беззлобно потешаются, но Сом-то видит, как сжимаются кулаки Малого.
Он вспоминает про ключ и послание плеснявки. Птичий труп лежит в кармане. К этому они вернутся потом.
Сначала – никса.
☽ ⚓ ☾
На берегу – узоры водорослей, выброшенных приливом. Обрывки рыболовных сетей и обломки досок, треснувшие раковины, глядящие в небо перламутровым зевом, – всевозможный мусор и гниль.
И она.
Лежит на боку в позе спящей, подтянув колени к животу; плечо ходит вверх и вниз. Дышит.
Хвоста действительно нет. Чешуи тоже. И волосы вполне человеческие: волны тёмных прядей, припорошенных песчаной пылью, закрывают лицо.
Ёршик, всю дорогу подгонявший братьев, замолкает, будто воды в рот набрал. Только пальцем показывает. Вот, мол, находка. А что с ней делать – решайте сами.
Карп и Горчак переглядываются. Оба замирают в нескольких шагах, и только Сом обходит лежащую к ним спиной фигурку. Садится на корточки рядом. Чуть подумав, стягивает через голову рубаху, поводит лопатками под растянутой и посеревшей от времени майкой, укрывает никсу. Проснётся – перепугается ведь. Заорёт на всю округу. Девчонки, они такие. Даже выброшенные на берег незнамо откуда.
Сом с усилием сглатывает. Отводит взгляд от изгиба бёдра и выступающих под смуглой