Воин аквилы. Владислав Шмыглёв
прикрыл, встав на пути решивших добить свою жертву варваров, наш следопыт Алвиан. Прикрыл, пожертвовав собой. Мир его бесстрашному духу и изрубленному телу, а также всем остальным павшим там сынам великого Рима. Возможно, ты сейчас задашься вопросом, друг мой: откуда я столько могу знать?! А всё просто: о мрачных подробностях прошедшей битвы мне после, когда я уже здесь, в Лугувалиуме, в себя пришёл, поведал как находящийся рядом со мной долгое время один из выживших солдат нашего отряда, так и благополучно добравшийся до крепости, а затем и с подкреплением вернувшийся обратно верный соратник Северин. Да, так и поведали они мне обо всём произошедшем и ещё попутно о том, что, по слухам, якобы в том самом отряде, который громкими звуками корну зазывал на помощь, находился какой-то столичный не то военачальник-преторианец, не то видный сенатор. Не знаю, Владиус, может, это всё и неправда, но скажу тебе честно, как бы то ни было, но лечат всех нас, принявших участие в том бою, здесь точно как богов.
– Вот как?! Это что же получается, то был не сон? – тихонько уже от себя пробубнил молодой декан и, с усилием приподняв голову, заметил на мизинце левой руки поблескивающий серебряным свечением перстень.
В свою очередь, декурион, не совсем ясно понимая произнесённый Владиусом возглас, растерянно покрутил головой и, набрав в лёгкие как можно больше воздуха, громко воскликнул:
– Какой сон, друг мой, ты что, бредишь? Ни о каком сне не может быть и речи. Всё было наяву, опять же благодаря рассказам воинов нашего отрядая хорошенечко узнал ещё и о том, что ты проявил себя в бою настоящим и что ни на есть дельным командиром. Командиром, который умело и рационально распорядился в сложившейся ситуации, отправив в крепость отряд во главе с Северином и с оставшимися всадниками чуть погодя с бесстрашием ударив по заклятому врагу, тем самым спася многим римлянам жизнь. И в том числе жизнь своего первого лучшего друга. Молодец во всех смыслах!
– Мне, конечно, приятна твоя искренняя похвала, Максиан, но, друг мой, а разве моё решение могло бы быть иным?! Разве я мог тебя и остальных соратников моих так просто там бросить? Уверен, ты бы принял, окажись на моём месте, схожее решение. И не благодари меня ты так рьяно. Сам-то вон уже, верно, забыл, как своим же благим и нравственным поступком этот самый выбор мне и предоставил. Так что кто кого из нас первоначально благодарить должен, это ещё вопрос! Знай же главное, Максиан: именно порыв твоего сердца, являющегося отнюдь неотражением безликого сорняка, а наоборот, преисполненного предтечей моей будущей воинственной уверенности, я никогда не забуду. Никогда!
– Ну хорошо, Владиус! Договорились! Ха-ха! Так, что-то мы чересчур затянули с дружеской беседой. Надо бы отдыху время предоставить. А то ведь что у меня, что у тебя, Владиус, ещё сил с достатком не набралось. А вскоре стоит ожидать прихода нашего общего лечащего спасителя вместе с помощниками капсариями, так что к их приходу нам обоим необходимо будет предстать довольно бодрыми. Отдыхай,