Секрет золотой карусели. Наталья Александрова
стоящее.
– А ты? – начал было он, и настроение у меня тут же упало.
Надо же, а как хорошо было сидеть тут, в тепле, пить кофе и разговаривать. Впервые за долгое время туго скрученная пружина внутри меня не то чтобы распрямилась, но чуть ослабла.
Стало чуть легче дышать, ужасные воспоминания слегка подернулись дымкой, в ушах перестали звучать крики мужа, перед глазами не стояло его лицо, искаженное злобой и ненавистью.
Бывшего мужа, тотчас поправила я себя. Точнее, официально пока не бывшего. Только об этом лучше не думать. А пока отговориться занятостью и недостатком времени и поскорее уйти.
Положение спасла Маруся. Она положила голову Бобрику на колени с намерением выпросить кусок ветчины, от моей булочки ей не было никакой пользы.
– Ох ты, моя хорошая! – расчувствовался Мишка.
– Ей нельзя ветчины! – тут же спохватилась я. – Сыру можешь дать, только маленький кусочек.
– Маруся… – умилился он, слыша чавканье под столом. – А полное имя как?
– Ты не поверишь, – вздохнула я. – Марсельеза! Она породистая очень, с таким именем ее и купили.
– Как? Марсельеза? – Мишка захохотал и тут же запел на мотив «Марсельезы»:
– Отречемся от старого ми-и-ра, отряхнем его прах с наших ног!
– Мишка, не надо! – взмолилась я. – Прекрати сейчас же! Это плохо кончится!
Но он меня не слышал и самозабвенно выводил:
– Нам не нужно златого куми-и-ра, ненавистен нам ца-арский черто-ог!
Надо же, слова какие-то знает…
– Мы пойдем по следам наших братьев…
И вот тут началось. Маруся, прожевав сыр, вылезла из-под стола, села, аккуратно расположив лапы и… завыла. Я-то знала, что это она так подпевает своей любимой песне, но непосвященным людям эти звуки слышались воем.
– Что это с ней? – подбежала Лариса.
– Это она так поет, – обреченно объяснила я.
– Так, замолчали оба! – приказала она, мигом уразумев ситуацию. – У меня все посетители разбегутся!
И то верно, заглянули в кафе две интеллигентные пожилые дамы, но, увидев самозабвенно завывающую Марусю, решили не рисковать и ушли.
Ларису эти двое послушались, и в кафе хотя бы на время установилась тишина.
– Она всегда подпевает, когда «Марсельезу» поют, привыкла уже, потому что люди как узнают ее полное имя – так сразу петь начинают, – объяснила я. – Кстати, Мишка, откуда у тебя такой текст? Обычно по-французски поют или просто ла-ла-ла.
– А это мне бабушка в детстве вместо колыбельной пела, – ухмыльнулся он.
Внимая строгому взгляду Ларисы, мы решили уйти, а то и правда у нее неприятности будут.
– Слушай… – заговорил Мишка, когда мы шли по дороге к моему дому, – ты не думай, что я в душу лезу, но один вопрос все же задам. Ты за эти годы кисть в руках вообще не держала?
– Так получилось… – голос мой против воли дрогнул, – как переехала от родителей, так и забросила все. Как-то не до того было, работа, потом… потом совсем другая жизнь была…
– Жаль… –