Метрика. Александра Герасимова

      там зацветали сливы

      осы тянули нить

      там бы и быть счастливым

      и не повременить

      и не свернуть в овраги

      и не сорвать с куста

      чёрные передряги

      красные до креста

      крохотной сердцевины

      там васильковый мёд

      кто тебя наспех вынул

      кто теперь разберёт

      гудели на рыночной площади

      аптекари и купцы

      блестели горшки и лошади

      обгладывали уздцы

      во всякой утопши всячине

      из мускуса куркумы

      по сути ещё не начаты

      себя предрекали мы

      и парус ревел неистово

      и не было в том стыда

      как старились кипарисово

      от нежности города

      в порту замирали полночи

      полудни тянули трал

      когда и родства не помнящий

      мой слог тебя переврал

      и вот они снеги белые

      струится печной дымок

      под звёздным медвежьим телом

      взор путника одинок

      грядёт ему сновидение

      в ночлежной его тиши

      два в этих краях рождения

      две слаженные души

      – в закатной мякине маковой

      дух ветреный золотой —

      и так они одинаковы

      по сути неясной той

      что всё что бывало ранее

      и сбудется вслед тому —

      не краткое умирание

      не радостное уму

      но маетное сквозное

      искание одного

      и путнику мнится море

      и парус в груди его

      в воздухе креозотном

      в замоскворецкой мгле

      может быть повезёт нам

      двум корабельным соснам

      сосланным по земле

      двум колыбельным песням

      в самом глухом часу

      может и мы воскреснем

      из темноты полесий

      призрачно на весу

      наперекор невстречам

      невосполнимым дням

      сойка и сизый кречет

      не приучённый к речи

      и золотым чинам

      в маетном беззаконье

      долгого февраля

      может ли быть такое

      что и для нас покоя

      приберегла земля

      как я тебя пою

      и на каком краю

      хлебных каких краюх

      мы с тобой не поели

      встанем ли у стены

      слаженной из сосны

      этой ли мы сыны

      всё пережившей ели

      поле ли буерак

      неотменимо так

      тысячелистник мак

      мятлица луговая

      голодно – негрешно

      снег – да и тот пшено

      всякое суждено

      до неживого края

      точка точка запятая

      я и я и ты

      словно