Третий (не) лишний. Шарлиз Шелдон
Но не ешь сейчас весь пряник, а то перебьешь себе аппетит и не станешь обедать супом.
– Стану, – важно пообещала я и схватила лакомство, – Спасибо!
– Тебе так никакой зарплаты не будет хватать, если станешь подкармливать каждого голодранца, – недовольно поморщилась вторая медсестра. Она с неодобрением смотрела на свою коллегу и подаренный ею пряник, – И так платят копейки, а ты еще раздариваешь деликатесы направо и налево. Неудивительно, что твой муж на тебя вечно орет и грозится уйти к Катьке. Думать же надо!
– От одного пряника я не обеднею, Ольга, а ребенку хоть какая-то радость, – холодно ответила женщина, – Посмотри на нее – кожа да кости! Все, Вероника, шагай в коридор и жди Наталью Борисовну.
Я спрыгнула с кушетки и вышла за дверь. Сладкий трофей приятно грел держащую его руку и душу, в отличии от грязных светло-серых стен коридора. Облупившаяся штукатурка, отвалившиеся пласты краски и деревянный пол, выкрашенный в коричневый цвет. Так можно было описать весь интерьер всего здания.
Единственное, что мне понравилось, это – низенькие широкие подоконники, нависающие прямо над чугунной батареей. Взобравшись на один из них, выглянула во двор.
Старая почти доломанная детская площадка с несколькими каруселями, грязь, перемешанная с подтаявшим снегом, и голые мрачные деревья. Посреди этой «красоты» бегали полуодетые дети примерно моего возраста. Ребята постарше собрались группками у забора и кирпичной стены. Чем они там занимались, мне не было видно, но я точно не горела желанием хоть с кем-нибудь из них знакомиться. Возможно, я просто боялась их?
Жизнь на улице показала мне, какими жестокими и злыми могут быть мои сверстники. Не один раз компания вот таких беспризорников грубо выгоняла меня взашей из облюбованного теплого подвала, где не было крыс. Мои наивные предложения дружить всегда были жестоко осмеяны самыми нахальными мальчишками.
Поэтому сейчас я с опаской ожидала, когда мне придется знакомиться с местными детьми. Было боязно, что не смогу дать отпор или, что придется драться за свое место под здешним колючим солнцем.
Маленький откушенный кусочек пряника немного отвлек меня от грустных мыслей, но тут же пробегавший мимо мальчишка, как раз из тех, что играл во дворе, запнулся, пробегая мимо по коридору, и посмотрел в мою сторону. Наверное, его что-то задело, и он заметно рассердился. Свои эмоции, не придумав ничего лучше, мальчик решил сразу выместить на том, кто оказался рядом. На мне.
– Эй ты! Чего тут расселась?
На вид ему было лет семь или восемь. Худенький, в тощей куртейке на рыбьем меху, и мужских ботинках, которые были ему заметно велики. Неудивительно, что споткнулся и упал. Растрепанные рыжие волосы стояли торчком, а грязный нос постоянно утирался рукавом пятнистой куртки. И только маленькие глазки смотрели на меня со злобой.
– Где хочу, там и сижу. Тебе то что?
– А ты чего мне хамишь, малявка? – тут же завелся он и весь нахохлился, показывая свою решимость.
– Сам ты малявка, а я здесь новенькая.
– Новенькая? –