Разлейте время по бокалам. Наталья Аврора
воплощением на земле. Во всех городах Верхнего и Нижнего Египта закрылись храмы других богов. Людям запретили славить Амона-Ра, оберегавшего благословенную землю на протяжении почти двух тысячелетий.
Тий, боготворившая властителей, сначала – мужа, затем – сына, смирилась, но только на время. Она принимала участие во всех торжествах, церемониях и праздниках, приносила жертвы Атону, но недовольство происходящим с каждым днём нарастало в ней, как барханы в Великих песках14. Никогда не испытывавшая к детям нежных материнских чувств, Тий возмущалась поведением невестки, постоянно и прилюдно демонстрирующей свою любовь к дочерям. К тому же Нефертити заметно потеснила её в сердцах окружающих. Большая часть почестей теперь доставалась ненавистной жене сына. Но самым обидным было то, что нынешняя царица не придавала им никакого значения. Всё чаще и чаще Вдовствующая Царица думала о себе, как о самой достойной правительнице.
Таким образом, ревность к невестке, недовольство внутренней и внешней политикой фараона и неудовлетворённость собственным положением подвигли Тий к мысли об устранении Эхнатона.
Эйе и Пинхази поднимались на второй этаж уютного благоустроенного дома жреца.
– По силам ли нам двоим осуществить задуманное?
– Нас не двое, есть ещё один союзник, – хитро прищурился Пинхази. – Я даже мечтать не мог о такой удаче, когда замышлял своё дело. С ним, точнее с ней, мы сила, а не простые интриганы!
– С ней? – Эйе в изумлении широко раскрыл глаза, догадка мелькнула в них. – Это – Царица? – Его голос перешёл на шёпот. Само предположение показалось ему кощунственным.
Главный жрец Великого храма Атона, Единственный друг фараона, а теперь – зачинщик заговора против своего покровителя, осторожно открыл дверь в конце ярко освещённого коридорчика и за руку ввёл в комнату Эйе. Когда последний увидел, кто стоит возле окна, вздох облегчения и надежды вырвался из его груди. Да, они смогут победить. Эта уверенность основывалась на том почитании Вдовствующей Царицы, которое все жителя Двух Царств впитали с молоком матери. Её влияние при дворе хоть и уменьшилось, но всё же оставалось достаточно сильным.
Сначала, ещё не войдя в комнату, Эйе решил, что за дверью их ждёт Нефертити. Эту женщину он не хотел бы иметь союзницей в чёрном деле. Объяснялось такое нежелание очень просто: Нынешняя Царица приходилась Царскому визирю родной дочерью. Он имел множество детей от разных жён, но никому из них не дарил особого внимания. Когда же наследнику престола настало время выбирать себе первую жену, и он обратил внимание на Нефертити, Эйе обрадовался, решив, что через неё он сможет влиять на фараона. Но не тут-то было. Госпожа Нежности дала корректный, но твёрдый отпор отцу, заявив, что не только не позволит другим вмешиваться в поступки своего Царственного Супруга, но и сама не станет этого делать. Раздосадованный Эйе вынужден был отступить и со стороны наблюдать за жизнью дочери
Пустыня Сахара.