Четыре. Сергей Козлов
друг летучей фразой из «Кавказской пленницы».
– Фигура лучше, чем у спортсменки, – признал я.
– О как! Значит, ты и на это обратил внимание?
– На это не надо было специально обращать внимание, это и есть женственность в обычном ее проявлении.
– Вот только ведет тебя вслед за ней не совсем обычно, – лукаво прищурился Карпенко над чашкой. – А как ее зовут?
– Аглая.
– Ничего себе!
– Да, не самое ходовое имя.
– Но красивое.
– Согласен.
– Ну так ты взял у нее номер телефона?
Вместо ответа я положил перед ним визитку греческого отеля. Слава и на нее прищурился, как естествоиспытатель на опытный материал.
– Обалдеть! – Разумеется, сначала он увидел загорелое тело Аглаи на пляже в купальнике.
– Как предсказуемо, – ухмыльнулся я, но, скорее, над самим собой.
– О! Крутой отель! – продолжил Слава исследование карточки и определил тоном эксперта: – Там еще в хорошую погоду Афон видно с другой стороны залива. Вода там какая-то нереально лазурная у берега…
– Ты был там?
– Неделю. Мы документалку о русских захоронениях в Греции снимали. Помнишь, я тебе еще рассказывал: нашли там кладбище офицеров и солдат царской армии. Ну и про чудо, что на памятнике этим офицерам и солдатам лик Богородицы проступил…
– Помню.
– А почему она тебе на этой карточке написала?
– Откуда ж мне знать. Сказала, что написала давно, но не знала кому.
– Жесть, – оценил мой товарищ; он порой легко спрыгивал на современный сленг, впрочем, кто без этого греха? – Жесть! Мистика и эквилибристика! Ну, и ты позвонил ей?
– Нет еще. На это надо решиться.
– Ну ты даешь! – Слава даже подпрыгнул. – Уведут ведь!
– Она не из тех, кто ведется. Она из тех, за кем идут, – заметил я.
Слава многозначительно прищурился и покивал, будто теперь он знал, как она меня зацепила и как сам я следую за ней. Но он никогда бы не смог понять силу моих одиночества и боли, рамки которых установил Господь, дабы я мог осмотреться во Вселенной. И если и пролетела сквозь мою галактику комета Аглаи, то с таким же успехом жемчужина могла упасть в темную воду. Всплеск – и всё… Во всяком случае, именно так я тогда думал. Но Слава мыслил бытовыми, не сексуальными даже категориями – достигаема или недостигаема женщина, можно ли заполучить эту комету на свою орбиту, а еще желательно, чтобы она не вызвала катастроф и катаклизмов на поверхности твоей планеты.
Несомненно, ковид кто-то придумал с тремя, как минимум, целями. Во-первых, чтобы вымерло поколение, которое помнит советское время у нас и социальный капитализм у них; во-вторых, чтобы загнать людей в пространство личного страха; в-третьих, чтобы виртуальное пространство еще больше вытеснило реальность, а виртуальные деньги окончательно добили и без того ничего не стоящие бумажные. Как курильщик со стажем я не мог не увязать двух простых вещей: вдруг весь мир, словно по мановению палочки