Четыре. Сергей Козлов
хай-тек. Нет, можно добавить еще пару: разумный минимализм. И добавить для любителей оценить: квадратов сто в трех комнатах. Гостиная, совмещенная с кухнебаром (так я это назвал), спальня (с собственным санузлом) и комната для гостей, которая мгновенно стала детской. Она почему-то, но весьма уместно была завалена плюшевыми медведями разных размеров. От крошечных до огромных, которые сидели на стульях, подоконнике и, собственно, на кровати. Пока Настя радостно здоровалась с каждым из них, я спросил у хозяйки-мамы:
– Ты их коллекционируешь? – Мы вынуждены были окончательно перейти на «ты» по несокрушимому требованию Насти.
– Нет. Это всего лишь предсказуемость мужчин.
– Цветы и плюшевые медведи, – понял я. – Еще раз убеждаюсь, что ничего не бывает случайно.
– Ну, я сразу поняла, что мы встретились не случайно. – Аглая окатила меня той загадочностью во взгляде, той женской тайной, которую мужчине так или иначе придется разгадывать, потому как она и тайна, и обещание одновременно.
– Так! – снова включилась мама. – Что будем ужинать? Настенька, тебе чего хочется?
– Пиццы, – ответил совершенно современный ребенок.
– Пиццы? – вскинула изгиб изумительных бровей Аглая. – Но это вредная пища!
– Все так говорят, – парировала Настя, – но родители – это те, кто разрешает то, что запрещают другие, потому что любят.
– Ну что ж… Пиццы так пиццы… В кои-то веки хотела приготовить что-нибудь сама, но тут доченька внесла коррективы. – Аглая достала телефон, посмотрела на его экран так, как будто он виноват в том, что девочка хочет пиццы, потом сунула его в карман: – Пошли-ка… У меня там буклет на кухне. Будем выбирать пиццу, какую ты хочешь. Папа Сережа, ты какую будешь? – обратилась она ко мне.
– Четыре сыра… если можно… – нерешительно ответил я.
– Можно, – улыбнулась Аглая. – Настя, пошли выбирать и мы…
Заказывать пришлось пять разных коробок, потому как Настя хотела попробовать разные.
– Ты что, ни разу не ела пиццу? – заподозрила мама Аглая.
– Нет, – честно ответила Настя, – пока я была жива, мне было нельзя. Но мальчишки и те, кого усыновили опекуны, рассказывали, что это самая вкусная еда.
– Русские пироги вкуснее, – несколько сурово ответила мама Аглая, но я был с ней согласен.
В моей жизни это была самая вкусная пицца, потому что я никогда не видел, что русская девочка ест их с каким-то утонченным удовольствием. Не объедается, не торопится… Она вообще сначала откусила уголки от всех пяти сортов под лекцию Аглаи о том, что настоящая пицца бывает только с томатами и моцареллой, а всё остальное придумали прожорливые американцы. А Настя разжевывала каждый кусочек, прикрыв глаза, и, казалось, вот-вот замурлыкает от удовольствия, но она даже спину держала прямо и промокала губы салфеткой, как будто сидела на званом обеде, а не с новоявленными родителями, которые входили в свои роли куда как хуже, чем она сама.
Когда Настя убежала в ванную комнату, Аглая тихо сказала:
– Удивительная девочка. Какие манеры! Из детдома?..
– И