Рыцарь-разбойник. Борис Конофальский
золото, но не нашла. Зато талеров оказалось в избытке. А перстни у него и распятие на шее были золотые, их она тоже сняла. Заодно нашла ключ и обыскала сундук. В сундуке ничего полезного не обнаружилось. Хотела перья с берета оторвать, они ей сразу понравились, да уж больно крепко пришиты были, только поломала их, и все. После этого Агнес вышла из покоев господина Викельбрауна и заперла их на ключ.
Пришла в свои покои и велела Уте:
– Найди Игнатия, скажи, чтобы карета была готова до зари. Чтобы, как только отопрут ворота, мы выехали из них без задержки.
Не раздеваясь, она повалилась на кровать. Закрыла глаза. Оставалось несколько часов до рассвета. Агнес устала, ей хотелось отдохнуть. Но здесь, где совсем недалеко спал человек, которого она обобрала, это было невозможно. Девушка знала, что сможет хорошо поспать только тогда, когда покинет этот город.
Кавалер и его люди приехали в Мален уже после обеда. Пока постоялый двор нашли, пока разместились, поели, дело уже к вечеру пошло. Но тянуть не стали, отправились ко двору епископа. А епископ их принял сразу, звал к ужину. Ни Волков, ни брат Семион голодны не были, стали отказываться и говорить, что недосуг им, что по делу приехали. Епископ брата Семиона направил к своему казначею, а сам усадил кавалера в кресло и завел беседу, пока секретарь выписывал вексель. И весь разговор его сводился к одному: говорил он о том, что хорошо защищен тот, кто служит Господу и Матери Церкви.
Понимал кавалер, куда клонит чертов поп, кивал, соглашаясь. А сам думал и думал о власти, о герцоге. О том, каково жить герцогу в своей земле, если тут же, в твоей земле, живут люди, что твою власть оспаривают, в дела твои вмешиваются и волю твою попирают, а сделать с ними ты ничего не можешь. Ну что был способен поделать герцог с этим престарелым епископом? Да ничего. А вот ему, Волкову, очень даже мог голову отрубить или в острог закинуть на долгие годы. А поп и дальше тут сидеть будет, других храбрецов искать, пока Господь его не призовет.
– А говорил ли наш граф с вами, сын мой? – вдруг сменил тему епископ.
– Молодой граф предложил мне породниться через сестру свою, Элеонору Августу. – Сразу догадался, к чему ведет епископ, Волков.
– И что же вы думаете? – заинтересовался старик.
– Просил две недели на принятие решения.
– О чем же вы думаете, сын мой? – кажется, искренне удивлялся поп. – Вы рода незнатного, а невеста ваша знаменитой фамилии. Она из Маленов, Малены – курфюрсты, их фамилия среди тех, кто избирает императора. Иметь такую жену вам все равно что городу иметь крепостную стену.
– Вы правы, вы правы, святой отец, – отвечал Волков.
– Так не медлите, – говорил епископ. – К чему эта медлительность? Берите ее к себе. Девица она бойкая, вам хорошей опорой будет.
Волкову этот разговор не нравился. Кажется, поп хотел, чтобы кавалер дал ему слово, что женится на Элеоноре. А ему почему-то не хотелось этого делать. Он и сам не понимал, с чего упрямится. Но… Но упрямился. Уж не из-за беззубой ли крестьянской девки? Неужели из-за распутной и своенравной красавицы?
Слава