Рыцарь-разбойник. Борис Конофальский
или обворовать попробует, но нет, те отворачивались только. Принимали за благородную, наверное, побаивались.
И лишь один человек показался Агнес во всем кабаке приятным. То был господин в хорошей, но не в слишком богатой одежде. Когда он взгляд ее встретил, привстал из-за стола и, сняв берет, поклонился. Она благосклонно ему улыбнулась и кивнула головой в ответ. А подумав чуть, поманила рукой, предлагая сесть к ней за стол.
Тот сразу согласился и с кружкой своей перешел к ней за стол, кланяясь и благодаря.
– Мое имя Ринхель, кожевник и торговец кожами из Мелегана, может, слыхали про мой город, госпожа?
– Нет, не слыхала. Я Вильма фон Резенротт, поместье мое рядом с Ференбургом, – сразу придумала себе имя Агнес, отвечая ему не без гордости.
– И как там? Чума улеглась? – интересовался торговец кожей.
– Давно уже, год как. А почему вы в месте таком, Ринхель? – Тут баба принесла Агнес кружку с пивом, и та кружка была так тяжела, что девушке пришлось брать ее двумя руками. – Для купцов сие место не очень хорошо.
– Так оно не просто нехорошо, оно очень даже дурное, тут кругом разбойники. Не захромай у меня лошадь, никогда бы тут не встал. Жду теперь, когда кузнец выправит подкову. Он обещал быстро управиться.
– А куда же вы едете? – спросила Агнес, отпивая пиво.
– Везу кожи и сафьян своему партнеру в Лебенсдорф. Надеюсь до вечера там быть.
– Лебенсдорф? – обрадовалась девушка. – Как это хорошо, я же тоже туда еду, а кучер мой, дурень, дороги не знает, может, мы за вами двинемся?
– Конечно, конечно! – тоже радовался торговец кожами. Он, правда, вздрогнул, когда эта молодая и благородная госпожа провела у него перед глазами рукой. Вздрогнул, но значения этому не придал. И продолжал говорить: – Ехать туда совсем просто: по этой дороге, что идет вдоль улицы, так все на восток и на восток, к вечеру уже будет Лебенсдорф. А там я покажу вам отличный постоялый двор, не такой грязный притон, как здесь.
– Значит, все на восток и на восток? – спокойно спрашивала молодая госпожа, а сама, не таясь даже, из склянки себе на палец капала темные капли.
Прощелыги этого видеть не могли, и торговец кожами как будто тоже, хотя дело и происходило прямо пред его глазами.
– Да, госпожа фон Резенротт, прямо и прямо на восток.
Девица подняла палец и посмотрела на три темно-коричневые маслянистые густые капли, что лежали на нем. А потом вдруг спокойно опустила палец в кружку торговца кожами. И даже помешала им его пиво. И при этом спрашивала:
– А что же не пьете вы, или пиво тут кислое?
– Пиво тут обычное, – отвечал ей купец, отпивая из кружки. – Я его обязательно выпью. У меня, знаете ли, привычка такая: коли за что заплатил, так обязательно то выпью, не люблю денег на ветер бросать.
– Это полезная привычка, полезная, – говорила девушка и сама брала свою тяжелую кружку. – Так давайте пить.
– За знакомство, молодая госпожа, хорошо в дороге встретить доброго человека, –