Четвёртое крыло для бабочки. Rin Ashow
от страха приподнимаются волоски на руках. А затем снова появился шум. Совершенно сюрреалистичный.
Какофония неведомых ранее звуков неприятно давила на уши, заставляя прикрывать их. Столкнув локтем стаканчик, Майя вжалась в кресло, беспомощно оглядываясь на людей.
Каждый из них издавал свой звук, отличный от других. У молоденькой девушки с заплетёнными в косы волосами он был глубокий, густой, как сметана, и невероятно неприятный, словно бы кто-то бросал камешки в высокое металлическое ведро.
Майя с трудом перевела взгляд на собеседника девушки. Тот улыбался, кивая, но звуков не издавал. Зато их издавала прислонившаяся к стене старушка, держа в руках мобильный телефон. Её звуки были более мягкими, чем у девушки, более нежными и спокойными, но такими же непонятными.
– О, здорово! Живая? А что с лицом-то? А, снова слышишь нас. Бывает.
– Кто здесь? – вздрогнула Майя и вцепилась руками в подлокотник так сильно, что побелели костяшки пальцев.
Мелодичный мужской голос был насмешлив и, безусловно, уже знаком.
– На колу мочало – начинаем всё сначала. Тюльпи я, забыла? Эво как ты головой приложилась. И так мозгов нет, да и последние растрясла.
Майя посмотрела на сестринский пост. Вазу с букетом цветов из её палаты перенесли сюда и поставили сбоку от принтера. Воды в вазе осталось совсем мало, и некоторые стебли растений до неё не доставали.
Украдкой оглянувшись по сторонам, девушка досчитала до трёх, встала с кресла и приблизилась к цветам. Выглядели они из рук вон плохо: гортензия поникла, свернув маленькие лепестки соцветия, а большинство тюльпанов свесили бутоны. Но один, самый высокий и крупный, стойко держался и без воды.
– Почему я тебя слышу? – Сглотнув тугой комок в горле, Майя внимательно посмотрела на тюльпан, пытаясь уловить хоть что-то, способное дать объяснение.
– О, вероятно, потому что у тебя есть уши! Но это не точно. А вообще мы тут с Горт покумекали, пораскидали листьями, и пришли к выводу, что это твой, видать… кхм, дар. Хотя я и не верю в подобную чепуху, но говорят, иногда Матерь наделяет своих любимчиков чем-то. Сам не знаю, не видел, но мой прапрапрадед, бывало, рассказывал о таком. Может и врал, кто его разберёт.
– Дар? – переспросила Майя, с сомнением осматривая помещение.
– Ага. Ну, склонность к пониманию природы и её языка. А активным он стал после той маленькой и неприятной ситуации с отравлением. Бывает такое. Резервные запасы открываются. Ты, кстати, не в лесу родилась?
Она отрицательно качнула головой, запоздало удивляясь, что рядом ещё не стоят врачи со смирительной рубашкой и наполненным лекарством шприцем:
– Нет. Но я флорист. Работаю с цвета…
– Ага, ага, слышал уже. Режешь нас, связываешь, перетягиваешь. Кромсаешь на кусочки тупыми лезвиями и с силой впихиваешь в вонючую губку. Топчешь ногами, если чего не получается. А потом и вовсе выкидываешь, не заботясь, мороз на улице, такой, что листва трескается