Обреченный на бескорыстие. Дмитрий Плынов
За время общения с Альбиной мы так сдружились, что она стала появляться у меня дома. В конце концов, сблизилась со всей моей семьей и стала нам как родная. Уговоры по поводу поступления увенчались успехом. Из всего многообразия учебных заведений Советского Союза она почему-то выбрала Одесский институт связи. Это она потом мне рассказала, что всю жизнь мечтала попасть в Одессу, не просто поближе к Черному морю, а именно в Одессу. Для меня вначале это было странным. Мы ведь все стремимся в Столицу.
Так вот. Провожали мы ее всем коллективом и всей моей семьей. Переживали, плакали. Через некоторое время получаем письмо – поступила. Молодец. Писала она мне постоянно, даже чаще, чем родителям. Рассказывала обо всем.
Через год в одном из писем она мне рассказала, что познакомилась с красавцем-студентом своего института, пятикурсником. Влюбилась! Как она была счастлива, а он ее будто бы и не замечал. В итоге, скорее всего, из жалости и снисхождения он стал с ней встречаться. И в один прекрасный момент Альбина мне пишет, что она беременна. Приехала ко мне, плачет, спрашивает «что делать», матери ничего не рассказывает. А я – глупая женщина. Стала советовать ей про доктора. А потом думаю, нет, нельзя – молоденькая. И давай ее уговаривать, чтоб все маме рассказала. Уговорила! Мама ее – молодец. Поддержала ребенка. Говорит, рожай, воспитаем. Из роддома Альбину встречали все! Весело! Через какое-то время про эту историю узнали родители того парня. Да! Чуть не забыла, институт она вынуждена была бросить. Ну, не совсем бросить. Академический отпуск взяла. Потом перевелась на заочный. И… Все в порядке, короче. Родители узнали и забрали Альбину к себе, после родов.
Стали заставлять сына жениться. Он, ни в какую! Они его и прогнали из дома. Альбине у тех родителей было хорошо. Сын у нее родился. Внука очень любили. Через некоторое время все ж поженились. Долго привыкали. Но надо сказать, вот уже десять лет прошло – живут. Счастливо! Еще детей нарожали. Здорово! Правда?».
И ничего в этой истории не было особенного, но из-за чувственного и проникновенного ее изложения Володя тоже был обрадован таким прекрасным и трогательным финалом. А еще Марина Игоревна любила рассказывать Владимиру про подмосковную дачу своей тетки, где они с сестрами и братьями веселились, в детстве, дни напролет и издавали свой рукописный журнал с фотографиями и описаниями приключений.
В общем, впитывал Володя все эти истории, как губка. И рождались в его душе светлые, лиричные образы, которые положили начало формированию его тонкой душевной организации. Без того достаточно восприимчивый и немного сентиментальный, он стал себя представлять то драматическим актером, играющим «неповторимо» – Гамлета, то поэтом-лириком, выступающим перед огромной аудиторией, то художником, при жизни ставшим невероятно знаменитым.
Весь этот эмоциональный всплеск (или, как говорят психологи, «фон») формировал у Володи новые взгляды,