Семиотика мифа об Орфее и Эвридике. Арам Асоян
Хрисостом. О Гомере. – Античность в контексте современности. М., 1990. С. 184.
66
Слово и судьба. Осип Мандельштам: Исследования и материалы. М., 1991. С. 385. Ср.: «… надо ли остановиться, запечалиться о старой религии, – писал в 1909 году Блок, – оглянуться назад, как Орфей? Но тогда Эвридика-куль-тура опять станет тихо погружаться в тени Аида». – Блок А. А. Собр. соч.: В 8 т. Т. 5. С. 363.
67
Различие между семиотикой и семейотикой то же самое, что между абстрактным и конкретным. См.: Гинзбург Карло. Приметы: Уликовая парадигма и ее корни. – Новое литературное обозрение, № 8. С. 36.
68
Камоэнс де Л. Лирика. М., 1980. С. 265.
69
Пушкин А. С. Псс.: В 10 т. Т. 10. М., 1958. С. 141.
70
Иванов Вяч. Лик и личины России. Эстетика и литературная теория. М., 1995. С. 183.
71
Там же. С. 177.
72
Там же. С. 176.
73
Батай Ж. Литература и зло. М., 1994. С. 12.
74
Там же.
75
Фрейд З. Сновидения. Сексуальная жизнь человека: Избранные лекции. Алма-Ата, 1990.С. 128.
76
Волошин М. Стихотворения и поэмы. СПб., 1995. С. 143–144.
77
Stevens W. Necessary Angel. L.: Knopf, 1951. P. 36.
78
Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Киев, 1995. С. 243.
79
Жажоян М. Случай Орфея. – Знамя, 1999, № 6. С. 154, 152. Ср.: «Мужская любовь – всегда надрыв. Мужчины не могут не бросать того, что любят». -Цит.: Тодд О. Альбер Камю: Фрагменты книги. – Иностранная литература, 2000, № 4. С. 180. Слова Марты в» Недоразумении» Камю.
80
Волошин М. Стихотворения и поэмы. СПб., 1995. С. 565–566.
81
Ibid. 103.
82
Санктис Ф. де. История итальянской литературы: В 2 т. Т. 1. М., 1963. С. 445.
83
Волошин М. Лики творчества. М., 1988. С. 351, 352, 696.
84
Вагинов Конст. Опыты соединения слов посредством ритма. Л., 1931. Репринт. М., 1991. С. 36. Ср. стихотворение Вагинова с дневниковой записью Н. Пунина: «Нигде ничего не «вертится», все стоит; мертвое качание, что-то зловещее в мертвой тишине времени; все чего-то ждут и что-то непременно должно случиться и вот не случается… неужели это может тянуться десятилетие? – от этого вопроса становится страшно, и люди отчаиваются и, отчаиваясь, развращаются. Большей развращенности и большего отчаяния, вероятно, не было во всей русской истории. Была аракчеевщина, была николаевщина и Александр III, были деспотии, давившими стопудовыми гирями «отсталой идеи», а сейчас не деспотия и даже не самодурство, а гниение какого-то налета, легшего на молодую и свежую кожу; это налет обязательно сгниет и погибнет, и поэтому все, что сейчас – совершенно бесплодно, в гораздо большей степени бесплодно, чем аракчеевщина и Александр III. Не страдаем, как страдали, например в 1918–1919 гг. (страдания тех лет были несомненно плодоносными), а задыхаемся, вянем и сохнем, разлагаемся и корчимся в смертельных корчах и в смертельной опасности, но почему-то все знаем, что не к смерти и что смерти не будет. Испанией все-таки мы не станем. Л. Сказал, вернувшись недавно из-за границы: на Западе полная возможность работать, но очень плох материал, у нас прекрасный материал и никакой возможности работать». Это