Певчий ангел. Антология
камни развилок уносятся ветром времен.
Вспорхнула строка – я слежу под повязкой слепой.
Я – памяти страж, уследить ли мне беглых имен.
Плывет между черных полотен моя голова.
По черному выжечь – иначе не буду прощен.
И я загребаю последних угольев слова,
еще только слепок, еще только снимок, еще…
Каприччо
Три дня, три бриллианта выпало
для нас у Времени из рук.
Каприччо, римские каникулы
сверкнули между буден вдруг.
Судьбой одарена непрошенно,
приберегу для черных дней
три самоцветные горошины
в шкатулке памяти моей.
Когда растает наваждение
и увлекусь куделью дня,
останется стихотворение,
родившееся от тебя.
Наш дом
Ласки раздариваю,
тебя обкрадывая.
Статуей каменной
встречу, не радуя.
Судить не смей меня —
Дом я разрушила!
Любовь при свете дня
глядит иссушенно.
Она источником
была терпения…
Что грех —
то снежный ком,
до воскресения.
«Нелепый и развенчанный портрет…»
Нелепый и развенчанный портрет
проступит, озадачив на мгновенье.
Возможно ли – бессонницы предмет
бесплотнее, чем ветра дуновенье?..
Так озером забыт водоворот.
Безвинно небо в заводи глядится.
Но знает, знает ветренная птица
глубины потайные темных вод.
31 августа
Отчего день последний дорог —
завершение летнего круга?
Или августу тоже за сорок
и мы так же теряем друг друга…
Соскользнули песком оковы,
даже больше – почти невеста!
Понастрою чертогов новых,
но тебе не оставлю места.
А настанет время прощенья —
ты вернешься нелепым гостем,
для которого угощенье
и чужая прохлада простынь.
День последний, сырой и ранний,
записная пора прощаться…
Пожелтелым его дыханьем,
как твоим, не могу надышаться.
Звонок
На часах половина жизни.
Значит жить еще половину.
Губкой, смоченной в оптимизме,
растворяю лица патину
и звоню… Зеркала, кувшины,
пополуденный сизый гам.
За окошком стихи-снежинки…
Ни к чему они старикам.
Озаренья, порывы, музы…
За окошком пейзаж примолк.
Мне бы пухлых рожать бутузов,
исполнять вековечный долг.
Ни жена, ни подруга… Голос
в недрах чьей-то чужой руки,
никому не слышная морось
на холодном стекле щеки.
За окошком все та же сырость
и все так же молчит природа.
Где-то скрипнула дверь и закрылась
тихим