Скорлупы. Кубики. Михаил Елизаров
котором создаётся операционная система Вселенной, в целом подобен языку программирования, с той разницей, что вместо “железа” у нас Феминоид, а вместо цифр и символов – духовные формы нетрёхмерной допространственной сверхжизни, то есть Коги (Великие Звери и Птицы, орнизооморфные существа, Орёл-Телец-Лев, Арх-Ангелы, Стражи Четырёх Углов Престола Господа и Десяти Пределов Рая) – как бы зафиксированные мысли Санька (каноны, законы красоты), созданные его фантазией и Волей.
Вещи мира существуют только в момент Настоящего, когда эфирно-электрический Свет Санька зажигает “Ретину Макбука Бытия”. За одну секунду кванты появляются и исчезают с частотой 10-43 степени. Вспыхивает “Ретина”, и возникает весь материальный мир: люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие в воде, морские звёзды и те, которых нельзя было видеть глазом [А. Чехов]. И заодно пиздабол Терентьич.
– Ретина для кретина! А чего не девять в минус сорок четвёртой степени? Откуда вообще такие цифры?! Заебись, что сказать! Вместо Бога-часовщика – Бог-сисадмин!
– Пошёл нахуй!
– Сам пошёл нахуй!..
Расхожая фраза о смерти Санька, взбудоражившая когда-то современников Ницше, отражает один из базовых мифов-архетипов, наряду с пожиранием Саньком своих Детей (имеются ввиду канувшие в Океане Великие Бесформенные – Перво-Коги), “Оскопление” Санька (условное разжалование из Перво-Когов – кармическая ответочка за “пожирание”), брак Санька и Феминоида (“Без меня меня женили!” – усмехается Санёк) или же непримиримая вражда, что гораздо точнее, Санька и Феминоида в концепции борьбы двух начал над двумя “световыми секторами” Вселенной, дневным и ночным: в древнеиранском эпосе это столкновение Ахурамазды (Ормазда-Ормузда) и Ангра-Манью (Аримана), у славян – противостояние Чернобога и Белобога (Перуна и Велеса); в индуизме извечный конфликт начал описан как битва дэвов и асуров.
Также в основе большинства космогонических мифов о Творении лежит величественная история самоубийства Санька, создающего Вселенную из самого себя. Творец становится строительным материалом новых миров, что в некотором смысле является правдой (особенно если вспомнить судьбу Отца-Мешка-с-Мусором-Яйца и разлетевшиеся Брызги, Лоскуты и Осколки). И не важно уже, какой у нас был Санёк – Часовщик или Сисадмин, – он больше не существует, ибо превращён в чистый акт отдачи. Меонтичность Санька [Н. Минский] в том, что Санёк когда-то устранил себя, позволив осуществиться нашему миру.
Православная догматика говорит о кенозизе Санька-Логоса (Кога-Сына) в факте его вочеловечивания в Санька-в-Натуре. Средневековая Каббала [И. Лурия] понимает Санька как Бытие-в-качестве-Ничто, обретшее субстанциональность из любопытства. Санёк – вечное непознаваемое состояние, которое можно описать лишь в терминах того, чем он не является, – то есть попросту никак его не описать. Санёк не ограничен ни пространством, ни временем, не имеет ни центра, ни края, и Свет и Тьма, сознание и его отсутствие. Вне Санька