Его тьма. Екатерина Флат
отравы, мама. Много-много, – тихо пробурчала я себе под нос.
– Хотим! – вместо меня громко ответил папа, откладывая в сторону толстенный фолиант, в котором сосредоточенно что-то писал. Последние лет пять, как новое поколение Стражей сменило тех, кто еще в войне Трех участвовал, Правитель назначил моего папу одним из летописцев. И все бы ничего, если бы буквально влюбившийся в новое занятие отец не зачитывал нам с мамой каждый вечер то, что успевал написать за день. И если мама искренне приходила в восторг, то я столь же искренне старалась не заснуть.
– Вот, послушай, как тебе, – папа встал и высокопарно продекламировал: – И, пронзенный множеством молний, замертво рухнул озлобленный старик наземь и молвил надтреснутым голосом…
– Пап, – перебила я, – если он уже был «замертво», то как мог молвить?
– А, ну да, точно, – отец растерянно почесал седую шевелюру. – Может, тогда добавить «на последнем издыхании»?
– Ты хочешь сочинить Адору предсмертную покаянную речь?
– Ну да, – отец и глазом не моргнул.
– Вообще-то в летописях пишут только то, что было на самом деле, пап. Без художественного вымысла, – я покачала головой. Каждый раз описание папой победы над Адором Темным обрастало все новыми подробностями. Видимо, неуемная фантазия моего отца никак не могла смириться с банальным «собрались Стражи Тариса все вместе и победили».
– Но согласись же, с предсмертной речью было бы интереснее, – не уступал отец. Как будто спрашивал моего величайшего благословления на то, чтобы соврать в летописи.
– Хватит спорить, – из кухни выглянула мама, – к нам гости.
Радостно взвизгнув, я соскочила с кресла и ринулась к окну. Каково же было мое разочарование, когда я увидела идущего от калитки к дому Сарифа. Хотя чего я ждала? Что вдруг придет Ивор, чтобы сказать… Да что он, собственно, может мне сказать? Точнее, а что бы я хотела от него услышать? Ответ на этот вопрос упорно не придумывался. Еще и недовольный Пакостник, слетевший на пол, когда я вскочила, возмущенно зафыркал на меня дымными клубами.
– Ладно, не злись, – я подняла дракончика и посадила в кресло. Он тут же улегся там с гордым видом «теперь всем ясно, кто в доме хозяин?» и засопел.
– Уюта и тепла вашему дому, – приветствовал Сариф, переступив порог гостиной.
– Всегда рады доброму гостю, – скороговоркой произнес традиционный ответ папа и не преминул ворчливо добавить: – Хотя из-за этого самого гостя едва не погибла моя дочь. Сариф, постыдись своих седин, где был твой разум?!
– Даг, клянусь богами, – смуглый Страж приложил руку к сердцу, – я не желал зла. Дракон разбушевался ни с того ни с сего. Я очень сожалею, что так произошло.
Последняя фраза обращалась уже ко мне, но я ничего не ответила. Если честно, с трудом подавила желание взять каминную кочергу и врезать Сарифу по затылку. И от своего имени, и от имени всех драконов.
– Ладно, – смилостивился папа, – главное, что все обошлось. Хотя на правах старого друга