Шпионские и иные истории из архивов России и Франции. Петр Черкасов
это невнимание сменялось вызывающим отторжением и изоляцией французского дипломата, за которым была установлена слежка. Его корреспонденция перлюстрировалась русскими властями. Жене оставалось уповать лишь на надежность шифра. В этих условиях можно только удивляться той стойкости, которую проявлял Жене при исполнении своих служебных обязанностей. А ведь от него в Париже ждали полной и достоверной информации о положении в России и настроениях петербургского двора, прежде всего по отношению к Франции. Жене делал все, что мог, и, как мы увидим, обнаруживал не только осведомленность, но и прозорливость. Итак, обратимся к сбывшемуся, как окажется впоследствии, пророчеству французского дипломата относительно судьбы Павла Петровича.
16 сентября 1791 года Жене составил и отдал зашифровать очередную депешу, адресованную министру иностранных дел графу де Монморену44. В ней речь шла о формировании в Европе антифранцузской коалиции, поставившей целью подавление революции во Франции («Деспотизм против Свободы», как писал Жене). Поверенный в делах информировал министра и о возможной позиции Екатерины II в связи с созданием этой враждебной Франции коалиции. Отдельно в шифрованной депеше говорилось о великокняжеском («молодом») дворе и о самом наследнике престола Павле Петровиче.
«…До сих пор, – пишет Жене графу Монморену, – я не считал необходимым уведомлять Вас, Месье, о положении при дворе Великого Князя; такого рода детали не имели большого значения, но теперь с каждым днем они становятся все более важными, и я не имею права обходить их молчанием.
Этот Принц (Павел Петрович. – П. Ч.) во всех отношениях идет по следам своего несчастного отца, и хотя Великая Княгиня (Мария Федоровна. – П. Ч.) соединяет в себе все добродетели, тем не менее однажды он подвергнется той же участи, которая постигла Петра III.
Он открыто живет с одной из ее фрейлин, мадемуазель Нелидовой, самой некрасивой и самой сварливой из всех своих пассий. Он угрюм, необщителен и подозрителен, он никому не доверяет; придворные ненавидят его; военных, находящихся под его командованием, он отвращает от службы своей мелочной придирчивостью; гвардейцы его не любят, и нет сомнений в том, что с того самого момента, когда он взойдет на трон, бесчисленные потрясения подвергнут этот трон тяжелым испытаниям, из которых с честью вышла Екатерина II».
К приведенной выдержке из донесения Эдмона Жене можно добавить несколько замечаний.
Пробудившийся интерес французского дипломата к личности великого князя Павла Петровича, который прежде не пользовался его особым вниманием, скорее всего, был вызван дошедшими до Жене слухами об ухудшении здоровья императрицы и очередной размолвке между матерью и сыном. Жене знал и о растущей оппозиционности «молодого двора» к политике и окружению Екатерины.
Параллель между Павлом Петровичем и Петром III, которую проводит Жене, прослеживается и в их частной жизни, на что намекает французский дипломат, говоря о добродетелях
Archives des Affaires Étrangères (далее AAÉ). Correspondance politique. Russie. 1791. Vol. 135.