Пером и шпагой. Валентин Пикуль
женщины, которая стыдливо прикрыла веером обнаженную грудь.
Людовик грузно поднялся из-за стола:
– Что делать? Россия никому не нравится, но вся Европа нуждается в ее услугах… Так позаботьтесь же, принц, посылкою в Петербург ловкого человека. Нет, не человека, а – дьявола!
Поддернув шпагу, король пошел было к дверям, но задержался:
– Союз с Россией необходим, чтобы удобнее действовать против России… Изнутри самой же России, и – во вред России! Я не люблю этой страны, о которой мы долго ничего не знали, а когда узнали, то вдруг выяснилось, что именно эта страна способна нарушить равновесие всей Европы…
«Равновесие Европы» – это был пункт помешательства Людовика. Не дай бог кому-нибудь тронуть это хрустальное яйцо! Равновесие – опасная штука, ибо всегда сыщется охотник, чтобы нарушить его.
Франция имела тогда громадную армию, и не было в стране несчастнее людей, нежели люди из французской казармы. Они ели только хлеб из отрубей, на четырех солдат отводилось лишь одно ложе, мундир от убитого переходил по наследству к новобранцу. Их секли, клеймили, вешали, топили, ссылали на галеры. Юридически во Франции считалось тогда, что солдат преступен по самой сути своего нелегкого ремесла.
Зато как сверкал офицерский корпус! Что за лошади! Что за тонкие вина! Что за любовницы!.. В походе офицера Франции сопровождал обоз, а в нем – туалеты, сервизы, парфюмерия, мартышки, зеркала, театры и прочее.
Кто командовал этой армией?
Вопрос, по существу, праздный, – каприз мадам Помпадур решал всё…
Елизавета просыпается
Дщерь Петрова, императрица Елизавета, проснулась в этот день гораздо позднее Людовика. Проснулась не в Зимнем дворце (Растрелли еще строил его), а в шепелевском доме своей подружки, Маврутки Шуваловой, что на Мойке-реке – как раз насупротив Строгановского палаццо.[3]
Уныло тикали в углу пыльные «рокамболи». Царапалась в двери кошка, чтобы ее выпустили. Елизавета встала и, скребя в голове, отворила двери; кошка прошмыгнула между ее ног.
– Кой час ныне, люди? – спросила она, зевая. – Да где граф Карлушка? Уж не пьян ли? Пущай кафу мне варит…
Шлепая босыми пятками, простоволосая и распаренная, императрица снова тяжко бухнулась в проваленные пуховики.
Вспомнила тут, как вчера Ванечка ее пьян был, хоть на простынях выноси сердешного, и – закрестилась скоренько:
– Ой, господи, прости ты нас, царица небесная…
Граф империи, генерал и обер-гофмаршал Карл Сиверс (гладковыбритый, сытый и трезвый) принес ей кофе.
– Ну, матушка, – весело заговорил он, – а ты напрасно вчерась туза скинула. Тебе бы в шестерик сходить. Глядишь, и я бы тебе волан срезал… Пей вот, пока не остыло!
– Осьмнадцать-то рублев… тьфу! – сочно выговорила Елизавета. – На эти деньги дом не построишь, только хвороб наживешь. Лучше кликни через речку: может, кто из Строгановых и встал уже? Так пущай со мною пофриштыкают…
Сиверс дал понять императрице, что внизу с утра раннего топчется великий
Ныне в этом перестроенном до неузнаваемости «шепелевском» доме находится (со стороны Невского проспекта) кинотеатр «Баррикада».