Любовь к таинственности, или Плохая память. Лариса Соболева
потому что за копейки, которые еще выдрать надо, никому неохота париться.
– А это не мои проблемы, – упрямилась Зоя. – Займите оператора на другом канале, мне дайте Эльзамана.
– У Эльзамана полно работы, – выплюнула возражение Жертва Каракурта. – Он единственный, кто умеет снимать.
– Поэтому он и нужен мне, – осталась в хладнокровном спокойствии Зоя. – К тому же у него есть загранпаспорт, он недавно ездил с делегацией в Германию.
– Вот именно, – фыркнула Жертва Каракурта. – Не слишком ли много поездок для сопляка, который два года работает на канале? Лично я семь лет пашу, а по заграницам не разгуливаю.
– Раз у нас нет оператора, давайте откажемся от работы.
Ага! Откажутся они! Как же, как же!
– Хорошо, Зоя, – похоронным тоном произнес Вадим Рудольфович. – Поедет Эльзаман. На сколько дней?
– Ну, дорога, дня три в Финляндии… Постараемся обернуться за неделю.
– Она сошла с ума! – взвизгнула Жертва Каракурта. – А мы что, неделю будем без оператора? Новости выходят пять раз в день!
Зоя опустила голову, скрывая улыбку, но язык не удержала:
– Наши новости на одно безликое лицо – мэр прошелся по коридору и вздохнул три раза, мэр споткнулся на выходе из лифта, мэр бегал в сортир два раза. И главная новость за год – мэр посадил дерево.
– Прекрати! – вознегодовала Жертва Каракурта. – Сама бездельница! За три месяца сделала один фильм…
– Зато мои фильмы иногда приносят прибыль, а ваши новости без новостей – самая убыточная статья, – парировала Зоя. Хотя зачем было лезть в бутылку?
– Зоя, иди, – простонал Вадим Рудольфович. – Эльзаман поедет.
Суета, связанная с поездкой, не в счет. Уже на территории Финляндии Зоя попросила Эльзамана снимать все подряд еще в автобусе.
– Какая же красота непередаваемая, – восторгалась она. – Столько снега… Обязательно пригодится! В прошлом году мне нужны были кадры заснеженных лесов, а взять было негде, у нас, как назло, зима выдалась бесснежная. Да и с лесами проблема, надо было ехать черт знает куда, а командировку не выписали.
Эльзаману двадцать два года. Это смуглый красивый паренек с потрясающе открытой белозубой улыбкой, с черными глазами и волосами. Его не нужно просить дважды, он и сам готов бегать с камерой сутками, а тут действительно заснеженное великолепие – непривычное для жителей юга.
Тем временем Зоя развернула карту и, водя по ней пальцем, бормотала:
– Мы прибудем сюда, а нам надо… вот сюда.
– Совсем недалеко, – заглянув в карту, сказал Эльзаман. – Да тут той Финляндии… за день из конца в конец переехать можно.
– Возможно, сегодня же и переедем. Слушай, Эльзаман… – толкнула она его локтем в бок, – а ты иностранные языки знаешь?
– Угу. Азербайджанский.
– Не подходит. Как же мы поймем друг друга с финном?
– А ты разве не шпаришь по-английски? На нем все говорят. Кроме меня.
– Боюсь, мой английский ни к черту.
– Эх,