Чемпион. Дмитрий Ермаков
захотелось поехать к отцу прямо сейчас, увидеть его… Но это невозможно. И Колька просто сел в первый же подъехавший автобус на ближайшей остановке и даже не стал прятаться от кондуктора, купил билет.
Вылез из автобуса у реки. Здесь они и с отцом выходили…
По берегу растут высокие толстые тополя, под ними всегда тень, и звуки города сюда почти не доносятся, у самой воды ивы – зелёные подушки уже с жёлтыми подпалинами. Это место, конечно, пристанище выпивающих компаний, но днём не страшно. И рыбаки у каждой прогалины в ивовых зарослях.
Тянет искупаться в такой солнечный денёк, но уже конец сентября… Колька присел на огромный пень и наблюдал, как меняет червя на крючке и закидывает леску пожилой мужчина. Поплавок застыл на воде, не клюёт. Рыбак закуривает, оглядывается недовольно на Кольку, но молчит.
А на верху, на крутизне берега – церковь и от неё сбегает сюда, к этому рыболовному пятачку тропка. И Колька увидел, как сбегает по тропке человек, бородатый мужчина, в чёрной длиннополой одежде и с блестящим крестом на груди.
А рыбак встаёт, улыбается, сложил ладони лодочкой, склонил голову. Священник вкладывает в его ладони руку, а тот целует её, а священник быстро крестит его голову и что-то, кажется, говорит негромко. И всё это так необычно для Кольки – будто кино смотрит.
Его хотя и крестили, когда-то, но в церковь родители, кажется, не ходили, и он-то раза два только с бабушкой захаживал, но долго не мог там быть – непонятное заунывное пение, и всё время на одном месте стой… Скучно…
– Ну, как? Клюёт? – нетерпеливо спрашивает священник.
– Нет, батюшка.
– Ну-ка, испробую.
Рыбак из-под куста достал вторую удочку, священник размотал леску, стал червя наживлять и, видно, почувствовал взгляд со стороны, на Кольку глаза поднял. Улыбнулся:
– Хочешь попробовать?
– Не-а…
– А чего, давай…
И Кольке так захотелось вдруг закинуть удочку, когда-то ведь вот здесь, на этом месте, с отцом рыбачили. Он подошёл, и священник протянул ему удилище.
– На. Смотри, за куст не зацепи.
И рыбак сказал поощрительно (куда-то исчезла его недовольная угрюмость):
– Ну-ка, давай…
Колька забросил. Поплавок нырнул и выскочил из воды, застыл.
И минуты три все молчали, напряжённо глядели на поплавки.
– Да, не клюёт, – сказал священник. И спросил вдруг у Кольки: – А ты чего не в школе?
Он, священник этот, хоть и бородатый, но видно, что молодой, глаза у него весёлые, а волосы рыжеватые и пахнет от него чем-то вкусным. И Колька ответил весело:
– Выгнали!
– О! Меня тоже, бывало, выгоняли. Да, брат ты мой…
И вот тут Кольке подумалось, что сейчас нравоучение начнётся: что такое хорошо и что такое плохо…
– Пошёл я домой, – сказал он грубовато и отдал удилище.
– Ну, давай. Как зовут тебя? – священник спросил.
– Колька.
– Давай, Колька, счастливо тебе. Если опять выгонят из школы, приходи сюда, мы тут каждый день рыбачим. А