Порочные чувства. Юлия Гауф
анализы станут известны какому-то определенному человеку? Не стоит, все шифруется, и даже если нас взломают, то даже другой врач не разберет, что к чему. А расшифровки только в вашей карте. В бумажном виде. Можете оставить ее в регистратуре, или же забрать с собой, – улыбнулась врач. – А из базы я ничего удалять не стану ни за «ну пожалуйста», ни за деньги. Надеюсь, мы друг друга поняли?
– Поняли, – хмыкнула Кристина, и поднялась со стула.
– Простите ее. И спасибо, – прошептала, и протянула Анне Андреевне бумажный пакет.
Привычка, доставшаяся от бабули по наследству – благодарить врачей чем-то существенным. Конвертиком и хорошим алкоголем, к примеру. Надеюсь, благодарность не пустая, и скоро я смогу забеременеть.
– Ну что, сейчас домой? – спросила Крис, когда мы вышли на улицу.
«Приедет Руслан. Через час. По поводу поисков твоего отца» – прочитала я смс.
Ни привета, ни прощания. Резкий мужчина – этот Марат.
Всю ночь мне снился, и проснулась я взбешенная. Просто в самой настоящей ярости – от этих бессмысленных снов, а их было три, и во всех этот мужчина, так мной и непонятый. В снах были прикосновения, легкие поцелуи.
Его голос.
Запах.
Проснулась я в раздражении – какого черта он мне снится?!
– Домой, прости, Крис. Я же сказала – зря ты со мной поехала. Погулять сегодня не выйдет.
– Всё лучше, чем с моим придурком дома быть. Он опять без работы, мне через неделю диплом защищать, а Вовка ремонт затеял. И ладно бы он ремонтировал, так нет же – долбит, ломает все, прибегают соседи и на меня орут. На меня, представляешь? А я что сделаю, если у Вована придурь – руки из задницы, но ремонт он любит! Хоть бы работу поскорее нашел, я сразу мужа на час вызову, и он починит то, что мой идиот сломает. А он точно сломает все что можно и нельзя, представляю, во что я сейчас вернусь – в хаос и…
Кристина болтала, жаловалась на своего Вована, с которым мне удалось познакомиться. Хороший, немного бестолковый, но обаятельный парень. Я от таких отвыкла. Вернее, даже не привыкала.
В одиннадцать лет меня противоположный пол не волновал. Помню, что одноклассник мне валентинку подарил, и я улыбалась без остановки два дня, и это была самая моя большая детская влюбленность.
А потом переезд, все чужие, и никто меня не принял. Для одноклассников я была чужачкой, гринго, еле говорящей на их языке. Диаспору папа избегал, документы у нас были сербские, и приходилось буквально прятаться ото всех – от своих, от чужих, и как-то так вышло, что общалась я с мамой, папой, и появившимся потом Мишей. Даже забыла, что бывают нормальные отношения и нормальные парни с обычными недостатками.
Не то что у моего бывшего.
Хорошо, что я уехала.
– Слушай, где-то я его видела, – Кристина ткнула мне телефон под нос. – Это же он, твой Марат?
– Не мой.
Взглянула на фото – Марат, да. В костюме, под ручку с какой-то девушкой.
– Точно, видела, – хмыкнула подруга, и увеличила изображение. – А ничего такой мужик, я бы дала.
– У тебя Вова есть.
– Пфф. Ну