Черное сердце. Геннадий Сорокин
одну особенность: ключи от уютного гнездышка она давала именно тогда, когда мои отношения с Ларисой начинали охладевать.
В шесть вечера ко мне вновь пришел Тимоха, веселый, довольный жизнью. Поговорив о том о сем, я поинтересовался, не отметился ли он на любовном фронте победами над африканскими красавицами. Тимоха налил стакан вина, залпом выпил, вытер губы рукавом, закурил, немного помолчал и начал новый рассказ:
– На четвертом курсе, в сентябре, проспал я на занятия и решил не ходить на первую пару. Слышу – шум в коридоре. Какая-то комиссия пошла проверять, остался кто-нибудь в общежитии или все ушли на занятия. Я мигом собрался и побежал в учебный корпус.
День был мрачный, дождливый. С самого утра такие тучи висели, что в помещениях включили свет. В техникуме просто так болтаться было опасно: можно нарваться на завотделением или даже директора. Поди тогда оправдайся, почему ты не на занятиях! Я не стал мудрить и пошел к библиотеке.
В учебном корпусе, как входишь, справа – раздевалка, в которой одежду принимают учащиеся дежурной группы. У меня куртки не было, так что я прошел мимо них в небольшое фойе перед входом в библиотеку. Слева в фойе – окна, под ними – радиаторы отопления. Справа – вход в два учебных класса.
В фойе была полутьма: освещение не было включено, так как библиотека еще не начала работать, а в учебных классах занятий не было. Как говорил наш любимый Генеральный секретарь: «Экономика должна быть экономной. Не фиг зря электричество жечь!»
Я зашел в фойе и вижу: у окна стоит невысокая симпатичная девушка. Я подрулил к ней, начал ненавязчивый разговор: «Ты откуда? На каком курсе? Нравится у нас в городе?» Она посмеивается, на вопросы прямо не отвечает. Я решил, что она или из Молдавии, или из Средней Азии. По виду девчонка явно нерусская, черненькая, а кто именно по национальности – какая разница, если девушка симпатичная и над каждой моей шуткой смеется.
Я обнял ее за плечи. Она стоит, руку не сбрасывает. Я осмелел, легонько поцеловал ее в щечку. Она улыбается, шепчет: «Смотри, сейчас свет включат, и нас увидят!» Я объяснил ей, что свет включается в фойе, и если кто-то сюда зайдет, то мы его обязательно увидим. Короче, дело к ночи! Я мысленно планы рисую, куда ее пригласить и как раскрутить на взаимность.
Пока голова у меня была занята прожектерством, руки действовали. Я незаметно расстегнул ей пуговичку на кофточке, потом на блузке. Пронырнул рукой под одежду и положил ладонь на бюстгальтер. Лифчик у нее – шелковый, явно импортный.
Я снова поцеловал ее, и тут дверь перед нами распахнулась и в фойе вышли два преподавателя. До этого момента освещения в классе не было, то есть преподаватели сидели в лаборантской, курили перед уроками. В самом классе свет не включали, чем усыпили мою бдительность. Один преподаватель – нормальный мужик, электротехнику преподавал, другой – мой враг по фамилии Инютин. Он считал меня самым тупым