Рабыня по имени Бенун. Лана Эскр
жизнь – дар, но теперь ты знаешь, что дары бывают разными, одни – в радость, другие – в наказание.
– За что же наказали меня?!
«Голос» после недолгой паузы отвечал:
– Это не наказание. Это – путь.
– Какой? Зачем? – негодовала Бенун.
– Наберись терпения и все узнаешь. А пока смотри и запоминай. Тебе предстоят испытания еще более тяжелые, чем те, что были.
– Что? – Бенун разорвала бы этот «голос» на части, если бы смогла добраться до него, найти источник. – Еще более тяжкие? Да я лучше убью себя прямо здесь!
– Твоей право. Убей себя. Тогда ты не узнаешь, что такое любовь и никогда не станешь счастливой.
В ответ Бенун откинула назад голову и завыла, долго и протяжно, как дикий зверь.
Этот полный тоски вой услышали повсюду. К господскому дому начал сбегаться народ. Поднялась невообразимая суета и паника. Двери дома хлопали, топот ног раздавался во всех комнатах и на всех лестницах одновременно. Но никакого зверя, кроме хозяйского мопса, который забился от страха под кресло, так и не нашли. В комнату Бенун заглянули несколько раз. Она с невозмутимым видом смотрела на гостей и качала головой – нет, я никого не видела и кто выл, не знаю, ищите…
После этого случая Бенун старалась быть осторожнее с эмоциями, которые рвались из нее, пробуждая нечто, что жило в ней, но все еще дремало в ожидании своего часа.
Ей особо не докучали. Несколько раз к ней заглядывал тот мальчишка. Она больше не пыталась с ним заговорить потому, что знала – его зовут Том и у него нет языка. Он если и понимал ее, ответить не мог. Об этом ей рассказала Лусия, которая пользовалась его услугами в качестве посыльного.
Еще Бенун понимала, что это затишье временное и всякий раз с замиранием сердца прислушивалась к звукам, которые доносились снаружи комнаты, в которой ее поселили. Это была пристройка к Большому дому. Вход в ее каморку был обустроен таким образом, что выйти не замеченной из дома было невозможно – все просматривалось. Это была ее клетка.
Пользуясь редкой возможностью, Бенун тем не менее изредка покидала "клетку" по разрешению Лусии, которая говорила:
– Или походи, разомни ноги, они тебе еще пригодятся. Далеко не уходи. Здесь для тебя самое безопасное место. Местные мужчины не станут с тобой церемониться, если поймают. Защитить тебя будет некому. Еще накажут за то, что сбежала. Поняла? Ну тогда иди и помни, о чем я тебя предупредила. Не подводи меня.
Бенун старалась не покидать территории, которая прилегала к дому в виде небольшого поселка. Домики стояли скученно и в то же время в том, как они располагались, был свой порядок – одни стояли к Большому дому ближе, другие дальше. Те, кто в них жил, отличались по статусу – чем ближе к усадьбе, тем выше положение. В таких домах на окнах Бену увидела занавески. Чем дальше, тем признаков достатка становилось меньше. В самом конце располагались настоящие лачуги. А еще дальше была деревня рабов. Туда Бенун не ходила, хотя ей не терпелось найти кого-нибудь, с кем бы она могла поговорить на родном