Сезон любви. Элин Хильдебранд
встрече на Манхэттене, на своей территории. Например, за коктейлями в «квартирке» Кейда на Восточной Семьдесят третьей улице или за оплаченным Кейдом ужином в ресторане, который выбрал Кейд.
– Не важно, как мы ему сообщим, – заметила тогда Рената. – Он не согласится. Запретит, и все.
– Не глупи, – ответил Кейд. – Твой отец тебя любит. Если ты скажешь, что хочешь замуж, он будет рад.
Ренату одолевало искушение объяснить Кейду, как он заблуждается, но Кейд был прирожденным дипломатом. Он принимал любую точку зрения, а потом убеждал оппонента в своей правоте, и все благодаря настойчивости, терпению и благожелательности. Только в этом случае он вряд ли бы преуспел.
Тем не менее тогда Рената согласилась подождать и даже испытала облегчение от того, что разговор с отцом отложили и что Кейд сам сообщит ему о свадьбе. Что же заставило ее позвонить отцу сейчас? Список Сьюзен или правила приличия? Как бы то ни было, отец должен знать, решила Рената.
Дэниел Нокс поднял трубку после первого звонка. В одиннадцать утра прекрасным летним днем в субботу. Ренате вдруг стало за него обидно. Сидит один-одинешенек дома, работает или читает журнал «Ньюсуик», хотя мог бы пойти на бейсбольный матч или поиграть в гольф.
– Папа?
– Это ты, детка? Все в порядке?
– Все прекрасно! – выпалила Рената, жалея, что не оделась. В купальнике она чувствовала себя незащищенной. – Я на Нантакете, у Дрисколлов. Погода солнечная.
– Тебе там нравится?
– Угу. Утром я добежала до «Пляжного клуба».
– Правда?
Отец замолчал. «О чем, интересно, он думает?» – мелькнуло у Ренаты в мозгу, а отец продолжил:
– Надеюсь, ты бежала по велосипедной дорожке? Их там специально устроили.
– Да, конечно.
– Хорошо, умница. Ну и как он тебе? Я имею в виду клуб.
– Красивый.
– Ты заходила внутрь? Разговаривала с кем-нибудь?
– Нет.
– Я даже не знаю, кто теперь его хозяин, – заметил Дэниел Нокс.
– И я не знаю, – сказала Рената, чувствуя себя как на карусели. Кружилась голова, и немного подташнивало. – Папа, мне нужно тебе кое-что сказать.
– Ты позвонила Маргарите? – спросил он. В его голосе сквозило разочарование. – Ох, детка, я же говорил, что она не…
– Нет, – перебила Рената. Ее ответ относился не к отцовскому обвинению, просто она не хотела уходить от темы. – То есть да, я звонила Маргарите, но я не об этом…
– Она не в себе. Не знаю, как тебе еще объяснить. Может, по ее разговору и не скажешь, что она ненормальная, но у нее были серьезные проблемы с психикой. Я не хочу, чтобы вы общались. Ты же не собираешься к ней в гости?
– Сегодня вечером. Она позвала меня на ужин.
– Ох, нет, милая, нет!
– Ты не можешь запретить мне поужинать с моей крестной! Я уже взрослая.
– А еще ты моя дочь, и я бы хотел, чтобы ты считалась с моими желаниями.
– Ладно,