Убить отступника. Олег Мазурин
или возгорится в душе большое пламя? Эх, отвлечься мне надобно. Почитать, что ли, на сон грядущий великого Шиллера? Или как? Все же почитаем».
– Эй, Игнат, – позвал старика Голевский. – Принеси-ка мне, голубчик, книжку в коричневом переплете. Она лежит в моем кабинете на столике. Так вот, не закрывай ее. Понял, братец? Хорошо понял?
Слуга закивал.
– Будет сделано, барин. Не сомневайтесь.
Расторопный слуга умчался и вскоре принес требуемую книгу. Капитан взглянул на нее… Так и есть, открыта на любимой странице. Попробовал почитать. Ничего из этой затеи не получилось. Мысли мешали сосредоточиться. Все грезилась Даша.
Александр Дмитриевич ворочался, пытался снова заснуть, но сон упрямо не шел к нему.
…Уже рассветало, и капитан не стал зажигать свечу. Отдернул портьеру, слабый свет упал на стол – вполне сойдет. Нетерпеливое перо поспешно вывело на чистом листе черные буквы: «Из Шекспира. Посвящено Д***». Появились и первые строки:
Глаза моей любви на солнце не похожи.
Коралл затмил бы чудные уста…
…Когда Голевский отложил перо, наступило утро. Вдруг дверной колокольчик требовательно зазвенел, и капитан отложил перо.
– Кого же это принесло в такую рань? – удивился Голевский.
Игнат пожал плечами.
– Не могу знать, барин.
– Так пойди, открой.
– Сию минуту.
Игнат быстро исчез и вскоре появился на пороге кабинета. Доложил:
– Барин, к вам гости пожаловали, какой-то офицер.
– Офицер. А как он представился?
– Представился, представился, барин. Поручик Снетков, кажись.
– Когда кажется, крестись, голубчик. Проси его, я сейчас подойду.
– Хорошо, барин.
Голевский вошел в гостиную. Там его ожидал незнакомый офицер. Золотистые адъютантские аксельбанты украшали ярко-голубой мундир. Офицер щелкнул каблуками – звякнули шпоры.
– Капитан Голевский?
– Да, это я… – кивнул капитан, а у самого сердце похолодело.
«А вдруг он по мою душу? Вдруг это арест?.. Да вроде не за что? И он без фельдъегерей или унтер-офицеров. Нет, это не похоже на арест. Так что это?..»
– Честь имею представиться, адъютант генерала Бенкендорфа, поручик Снетков.
– Чем обязан, поручик?..
– Вам письмо от его превосходительства, – жандарм торжественно вручил гвардейцу белый конверт. – Велено передать вам лично в руки. Честь имею!
Снетков козырнул. Голевский кивнул ему в ответ.
– Честь имею. До свидания, поручик…
Адъютант ушел, а Голевский облегченно вздохнул:
«Слава Богу, что это не взятие под стражу!»
Он спешно распечатал пакет, быстро пробежал глазами по строчкам…
Любезный Александр Дмитриевич, приглашаю Вас на аудиенцию ко мне во вторник, к 12 часам.
С уважением,
начальник III отделения собственной Его
императорского