Тварина. Александр Леонидович Миронов
И как будто бы ей это удалось.
Выпили за выздоровление внука. Варвара всхлипнула:
– Кровососы… Всю-то они кровушку высосали… Всю-то мне жисть отравили…
– Это уж точно, – опять участливо поддержала Зоя Гавриловна. – У Ника тоже не лучше. Послал же бог внученьку Екатеринушку…
И затянулся разговор на весь вечер. Они, сочувствуя друг другу, жаловались на свою неустроенную старость – Варваре тоже было под семьдесят. Жаловались на детей, внуков, в купе досталось и законам и их сочинителям, властям и правителям.
– И что это за законы? – восклицала уже Варя. – Мало ли что она была в квартире прописана. А куда теперь вам на старости лет деваться? Мыкаться по чужим углам? Дожили, слава те…
Зерно сочувствие было заронено в измученную душу племянницы. Она не раз битая судьбой, мужем, теперь и внуком, с болью и пониманием восприняла положение дядюшки, а теперь ещё и с тетушкой. Только забыла она, расслабленная от сочувствия и слёз, поинтересоваться: какая же такая нужда, острая необходимость заставила тётушку продать свою разблагоустроенную квартиру?..
Домой чета вернулась довольной, а Никиша под изрядным хмельком.
Но Варвара Варварой, женщина в годах и недостаточно подвижная, вернее, связанная по рукам детьми непутевыми, хозяйством, заботами. Но пробное зернышко было, что называется, брошено на благодатную крестьянскую почву. И удачно. Пора засеивать ими более широкие поля.
– Завтра к Малаше сходим, – сказала Зоя Гавриловна.
– Хорошо, Зоя. Как скажешь.
8
На следующий день направились к Маланье Федурцевой, и застали дома. Она только что вернулась из магазина, с "утренней прогулки", – как она называла подобные отлучки из дома. Жила она одна в двухкомнатной квартире, на пенсии. Жила на старости лет в полном довольствии, и для себя. Одно лишь её порой донимало – это скука. Но и с ней она нашла метод профилактики, – уходила к дочери, когда позабавиться с внуками, когда "попить" кровь из их родителей. А больше придавалась телевизору. Хвала и почтение его создателям! Сколько он сохранил нервов, спас жизней, оградил от тёщ и свекровей… А скольким раскрыл кругозор и поднял интеллект до уровня политического обозревателя?.. Теперь, почитай, ни одно застолье не возможно без этого равноправного члена домашнего коллектива. Ни один шкаф, поди, не раз потемнел от зависти к этому квадратному идолу. Мало быть большим, вместительным, надо быть шумовоспроизводящим (но не скрипучим), говорящим, с проволочками, с дорожками и с микросхемами внутри, а не напичканным дорогими платьями, рубахами, даже шубами. Заменяющий человеку сон, тепло, холод, порой – разум, и позволяющий жить в зазеркалье. И Маланья Федурцева была на гребне всей кипучей жизни страны, понимала всё с полуслова диктора, с полувгляда репортера. В момент ориентировалась в политических и житейских перипетиях. Оттого была категорична в оценках её не устраивающих. Это была женщина шестидесяти лет, среднего роста, полногрудая, солидная, с широким розовощеким лицом. Её масса, как и слова, подавляли своим весом.
Маланью