Диктатор. Сергей Снегов
с Павлом. Он считал, что до следующего полудня встречи не ожидать: первая колонна на расстоянии дневного перехода от меня. Гамов начинает переправу, сказал Павел. Вражеская оборона на Барте сметена, на флангах идут бои. Противник еще не верит, что мы идем в его тыл, а не на восток, к своим. И укрепляет свою оборону не там, где мы реально прорываемся. Неподвижный до того четвертый корпус патинов отодвигается, освобождая родерам территорию с востока, чтобы те смогли нас окружить.
– Пока все идет на пользу нашему плану, – закончил Павел.
Я разрешил солдатам глубокий ночной отдых. Сам я спал плохо. Сон прерывался трубными сигналами тревоги. Я вскакивал, готовый скомандовать атаку, но сигналы грохотали лишь в моем мозгу. На заре я проверил, как расположился полк.
Позиция была удачная. Дорога петляла по холмистой местности. Среди возвышенностей теснилась покинутая жителями деревенька – в ней я расположил часть солдат, остальные заняли холмы вдоль дороги – любая колонна на ней попадала под наш обстрел. Была одна проблема, я все ломал над ней голову: если бы конвой, впав в панику, смешался с пленными, пришлось бы прекратить обстрел, чтобы не погубить своих. Оставалась рукопашная, но бросаться с ручными резонаторами или лучевыми импульсаторами на врага, вооруженного таким же оружием, по-моему, не столько образец геройства, сколько акт отчаяния. Я решил, что рукопашной не допущу, но не представлял, чем смогу ее заменить.
Родеры не торопились. Прошло утро, миновал полдень – они не появлялись. Разведка показывала, что они двигаются тремя колоннами, в каждой несколько тысяч пленных и несколько сотен конвоя. Только к вечеру показалась их передовая группа – впрочем, сначала мы услышали гул машин и военную музыку, и только потом увидели родеров. Расположение было таким, на какое мы рассчитывали: сильный отряд впереди, за ним пленные с конвоирами по бокам, за ними – снова сильный отряд. Если бы наши противники подозревали, что на них могут напасть, они построились бы иначе. При таком расположении можно было применить и орудия. Но орудий у нас не было: артиллерия осталась у Гамова.
И когда передовые машины углубились в приготовленную им ловушку, мы ударили из ручного оружия. Ошеломленные, родеры вначале пытались прорваться мимо бьющих с обеих сторон резонаторов и импульсаторов. Но впереди был завал, устроенный нами еще вчера. Родеры, запоздало исправляя свою оплошность, отступили, сгустили колонну пленных в толпу, а передовой отряд навязал нам бой по уставу. Темнеющий воздух озарили синие молнии импульсаторов. Соскочив с машин, родеры ползком пробирались между холмами, заходя во фланг и пытаясь вытащить нас из укрытий и заставить принять открытый бой. В одном месте им это удалось. Группка наших солдат, выскочив наружу, ринулась на наседавших врагов. Я послал им приказ немедленно уходить в укрытие, но в горячке боя они не послушались.
Впрочем, родеры благоразумно отошли, обстреливая наших издали.
Когда стемнело, бой прекратился. Я обошел наши позиции: ни с одной нас не сбросили. Я связался с Павлом. Он уже перекрыл неприятелю