Все сказки старого Вильнюса. Это будет длинный день. Макс Фрай
супермаркете, куда привыкла заходить за молоком и хлебом, не то умирает, не то уже умер старик, похожий на Дон Кихота; во всяком случае, он неподвижно лежит на полу, вокруг суетятся врачи. Проезжающий мимо автомобиль с ног до головы окатывает грязной водой, из открытого канализационного люка появляется смуглый, кудрявый, похожий на сказочного черта сантехник, малолетние школьники с ангельскими личиками и новенькими, нарядными, хоть сейчас в рекламный буклет, ранцами тычут друг другу под нос средний палец, восторженно выкрикивают: «fuck, fuck, fuck!» – и хохочут так, что едва держатся на ногах. И, словно этого мало, на месте крошечной парфюмерной лавки на улице Стиклю, которую приметила вчера вечером и специально запомнила, чтобы зайти, когда будет открыто, сегодня обнаруживается пустое помещение с заколоченной дверью и темными окнами, за мутным от пыли стеклом томится пожелтевшая картонка с надписью «For Rent». Получается, все-таки что-то перепутала, глупая дырявая голова, где теперь этих парфюмеров искать? Нет ответа.
Каждый эпизод в отдельности – ничего выдающегося, но все вместе они складываются в явственный призыв: «Убирайся отсюда подобру-поздорову. Мы тебе не рады».
Растерялась. Дорогой город, как же так? Еще вчера мне казалось, я тебе тоже нравлюсь.
Не успела подумать, как из ближайшей подворотни выскочил лопоухий подросток, сунул в руки желтую хризантему, выкрикнул истошным фальцетом: «Ай лов ю!» – заржал, как молодой конь и умчался прежде, чем успела отдать ему цветок.
Растерялась окончательно. Как все это понимать? Что теперь должен думать и чувствовать человек, который вот уже две недели с утра до ночи задает себе только один вопрос: уезжать, или остаться? Остаться тут или все-таки уезжать? И если уезжать, то что делать с тети Элиной квартирой? Искать жильцов, или сразу продавать? А если оставаться, то как быть со всем остальным?
Можно, конечно, еще какое-то время потянуть с ответом. Отдохнуть, погулять по городу, купить очередную кофточку, поплакать во сне. И даже наяву. Не вопрос.
– Ты дурак, собака, – сердито сказала Тари. – Зачем удрал от своих хозяев? Теперь мне придется не бросать тебя в беде, да? Вести домой, кормить, выгуливать дважды в день, клеить объявления на всех окрестных столбах и заваливать твоими фотографиями местные интернет-форумы. Отлично проведем время.
Черный пудель ответил ей очередной белозубой улыбкой. Ну хоть не расхохотался в лицо, и на том спасибо.
– Это, надо понимать, милосердный Господь решил привести меня в чувство старым добрым методом «купи козу», – вздохнула Тари. – Он прав, я уже начинаю думать, что еще пять минут назад никаких проблем у меня не было. И знаешь что я тебе скажу, уважаемый пес? Ты моей проблемой не станешь. И не надейся.
У черного пуделя было на сей счет иное мнение. По крайней мере, когда Тари поднялась со скамейки и зашагала в сторону дома, он пошел за ней, как привязанный. Нет чтобы за хозяевами так ходить. Балбес.
Конечно, она захлопнула