Кровь и песок. Висенте Бласко-Ибаньес
за ними, шли пешком до ближайшей станции в надежде, что там им больше повезет… Так, после долгих дней пути с длительными остановками и всякими злоключениями, они добрались до Мадрида. На улице Севильи и на Пуэрта-дель-Соль юные герои вволю насладились созерцанием шатавшихся без дела тореро и даже осмелились – впрочем, безрезультатно – обратиться к ним за денежной помощью для продолжения пути. Служитель цирка, уроженец Севильи, пожалев земляков, пустил их переночевать в конюшню и доставил им неслыханную радость присутствовать на корриде с молодыми бычками в знаменитом цирке, который показался им, однако, вовсе не таким уж огромным по сравнению с их родным, севильским.
Испуганные собственной храбростью и убедившись, что цель их путешествия весьма далека, мальчуганы отправились восвояси тем же способом, каким прибыли в столицу. С этих пор они пристрастились к бесплатным путешествиям по железной дороге. Как только до них долетали смутные слухи о капеях, устраиваемых по случаю местного праздника в небольших андалузских городах, они пускались в путь. Им случалось добираться до Ламанчи и Эстремадуры; если же, по воле злой судьбы, приходилось идти пешком, они просили по дороге приюта у крестьян, людей доверчивых и веселых, которые, поражаясь молодости и отваге путников, охотно выслушивали их хвастливые россказни и принимали пареньков за настоящих тореро.
Бродячая жизнь и борьба за существование научили их уловкам первобытного человека. Они ползком пробирались в огороды хуторян и опустошали грядки или часами подстерегали одинокую курицу и, мигом свернув ей шею, спокойно продолжали путь, а в полдень, разложив из хвороста костер, с прожорливостью юных дикарей набрасывались на подгоревшее полусырое мясо неосторожной птицы. Куда больше, чем быков, боялись они деревенских псов: против них трудно было бороться: оскалив зубы, псы гнались за мальчиками, безошибочно угадывая врагов собственности в этих подозрительных чужеземцах.
Зачастую, когда им случалось в ожидании поезда заночевать под открытым небом, к ним подкрадывался жандармский патруль. Но, узнав красные плащи, служившие маленьким бродягам подушками, блюстители порядка успокаивались; осторожно сняв берет с головы спящего и увидев на макушке знакомую косичку, жандармы, посмеиваясь, уходили. Тут и без расспросов ясно, что это не воришки, а «любители», отправляющиеся на капею. В такой терпимости сказывалось уважение отчасти к национальному празднику, а отчасти к неизвестному будущему: ведь может статься, что маленький оборванец со временем превратится из нищего в «звезду арены» – великого матадора, закалывающего быков в честь короля и живущего как принц, а рассказы о его подвигах заполнят столбцы газет.
Но вот однажды в маленьком эстремадурском городке Сапатерин потерял друга. Желая удивить простодушных деревенских зрителей, которые шумно приветствовали «знаменитых тореро из Севильи», мальчуганы решили всадить бандерильи в шею старого свирепого быка. Успешно справившись со своей задачей, Хуанильо