Две полоски. Двойная ошибка. Ольга Викторовна Дашкова
татуха. Ты верующая?
Прикрываю локтем крест с левой стороны на ребрах. Ему два года, с ним много связано, он со рваными краями, словно нарисован двумя мазками, он мне дорог, и дело не в вере.
– Это не ваше дело.
– Значит, говорящая. Ну, рассказывай.
Он моложе того, что в кресле. Шахов – так, кажется, его называли, а Шах – кличка? Хорошо, что член в брюки заправил, а то как-то было бы несолидно. Не нравится мне это. Мне вообще все не нравится, все то дерьмо, в которое я попала, и что согласилась на убойную авантюру. А то, что они прибьют меня, моя задница чует.
– Что?
– Какого хрена ты здесь стоишь и трясешь титьками? Ты хоть в курсе, что в Эмиратах запрещена проституция? Или тебе мамка не сказала?
Второй повышает голос, милый весельчак пропадает по щелчку пальцев.
– Она из Пскова.
Скотина какая.
Вот кто просил его комментировать? Сидел бы и бухал дальше.
– Это все меняет, в Пскове, конечно, все можно. А чего так далеко забралась? В сексуальное рабство, что ли, попала? Приехала поступать и покатилась по наклонной?
Да типун ему на язык. Но я в шаге от этого. И вообще-то, я поступила и иду на красный диплом.
В голове каша из матов и нелепых отговорок, надо выбрать что-то одно и сочинить складно. Чувствую я, что мужики серьезные, не шпана псковская, вот как тот смотрит, того и гляди нагнет стоя и поимеет во все тяжкие.
А вот молодому весело, в глазах задор, черти танцуют самбу, у него черты лица аристократа, некий Казанова, утонченный сластолюбец и развратник.
Чуть капризный изгиб полноватых губ, красивые брови, ему бы носить не джемпер и джинсы, а сюртук маркиза, который соблазняет каждый день новых девушек, и неважно, графиня это или ее служанка, он просто трахает то, что шевелится.
Почему всякая хрень лезет в голову? То отчим, то вот этот бред?
– Так и будем молчать, молодая, неверующая и нарушающая закон?
– Марк, давай она вернется к тому, от чего ты ее оторвал, уверен, это у нее получится лучше.
Такой надменный, наглый, слова холодные, злые.
– А поговорить?
– Очень смешно, дома поговоришь.
Марк подходит ближе, рассматривает меня, ведет пальцами по волосам, по плечу, я не двигаюсь, тяжело дышу.
– Тебе страшно?
– Нет.
Да кому я вру? Я сейчас блевану на ковер или обосрусь.
– Страшно. А чего ты боишься?
– Ничего.
– Бесстрашная проститутка из Пскова. Хочешь, я тебе потом дам медаль? Могу на лбу отпечатать.
Какой шутник, я прям сейчас от коликов в животе помру.
– Тогда приступим, раз ты молчишь.
– К чему?
У этого Марка тоже карие глаза, улыбнулся, на щеках появились ямочки. В него можно влюбиться. Но сейчас, в моей поганой ситуации, для этого совсем не время и не место.
– К тому самому, убери руки.
– Марк, не церемонься с ней, еще неизвестно, чем она занималась в ванной, может, наркоманка, вообще странная, непонятно откуда взялась.
Конечно, ему непонятно, а план был прост.
Ввалиться