Под сенью сакуры. Ихара Сайкаку
знаменитых “Записок от скуки”[19], и затем продолжает: – Да еще лучше золото и серебро, рис и деньги. Чем горами в саду, приятней любоваться амбарами во дворе. Накопленное за все четыре времени года – вот райская утеха для глаз!»[20] Напряжение, возникающее между двумя планами высказывания, в конечном счете и создает его художественную ауру.
Творчество Сайкаку живет чувством сдвига, ощущением изменившейся реальности. Беспрестанно примеривая образы «изменчивого мира» к существовавшим в традиции способам описания, сталкивая между собой смыслы, стили, интонации, оттеняя высокое литературное слово просторечием, он создавал прозу внутренне разноречивую, в которой ощущаются движение и диссонансы самой жизни.
Художественная манера Сайкаку замечательна своей неоднозначностью. На глазах у читателя постоянно происходят метаморфозы и чудеса: автор без устали меняет маски, превращаясь из моралиста и бытописателя в лукавого, неистощимого на выдумки и шутки рассказчика. Его суждения не претендуют на право считаться конечной истиной – напротив, они напоминают шкатулку с двойным дном, в которой спрятан некий дополнительный смысл, а чаще – язвительная насмешка или улыбка.
В прозе Сайкаку само слово становится объектом художественного изображения и любования. Автор сплошь и рядом наделяет своих персонажей «значащими» именами – в его произведениях фигурируют и «некий сорвиголова по прозвищу Каннай Вырви Корень», и горькие пьяницы: Дзиндзабуро по кличке Змей, Мориэмон Беспробудный, Рокуносин Выдуй Мерку, Кюдзаэмон Необузданный, – и лисы-оборотни: Врунискэ, Невидимскэ, Курворискэ, Поле-Разорискэ… В рассказе «Божественное прорицание зонтика»[21] местом действия служит захолустное селение Анадзато – Дыра (название тем более уместное, что именно туда по воле ветра попадает зонтик, который впоследствии превращается в похотливое божество и требует, чтобы поселяне выбрали для него в качестве жрицы прекрасную юную деву).
Слово у Сайкаку «заряжено» изобразительностью. Не случайно в своих текстах он время от времени прибегает к нестандартному написанию иероглифов, превращая их из символов в «живые картинки». Так, иероглиф подглядывать (нодзоку) он образует из знаков «щель» и «глаз», смеркаться (курэру) – из знаков «солнце» и «заходить».
Портрет в его прозе – одновременно и способ описания внешности персонажа и пародия на традиционные принципы изображения. «Лицо круглое, нос приплюснутый, передних зубов не хватало, глаза косили, волосы курчавые, сам приземистый – никаких мужских достоинств за ним не числилось. Только духом был крепок, оттого и стоял во главе войска»[22], – таким предстает в рассказе «Поединок в тучах» Ёсицунэ, знаменитый герой средневековых эпических сказаний и романов. Литературный мир Сайкаку – не что иное, как пародийное «зазеркалье», и, чтобы стать гражданами этого мира, героям высокого плана приходится перемещаться в сферу комедийного гротеска.
Остроумие
У Кэнко-хоси (фрагмент CXXXIX) читаем: «Деревья, которые хочется иметь возле дома, – это сосна и вишня… Сливы хороши и белые и бледно-алые… Молодой клен прекрасен…» См.: Кэнко-хоси. Записки от скуки. М.: Изд-во «Наука», 1970. (Перевод В. Н. Горегляда.)
Ихара Сайкаку. Указ. соч. С. 330 (Перевод Н. Г. Иваненко.)
См.: Ихара Сайкаку. Указ. соч. С. 221–223.
Там же. С. 226.