По велению Чингисхана. Том 2. Книга третья. Николай Лугинов
у чжурчженов есть свое отдельное войско?
– А как же. И отличить их очень просто. Конница в тяжелых бронях – это в основном кидани и чжурчжены.
– Значит, за ними в первую очередь и надобно охотиться. Разведать заранее, где они, суметь отсечь их, а тогда уж… – заметил старец Аргас, до сих нор молча слушавший других.
Участники суглана, которым донельзя надоело толковать о далеких и неопределенных делах грядущего, оживились, когда речь зашла о деле близком, предстоящем вскоре.
– Именно так! – поддержали они Аргаса. Однако свое осторожное слово тут вставил Джэлмэ:
– Сказать-то легко… Только вот вряд ли отборные отряды чжурчженов замаячат у вас перед носом, словно какие-нибудь простые пехотинцы.
– Тоже верно. Они, скорее всего, держатся в глубине боевого строя, а в бой выходят лишь тогда, когда именно в них особая надобность наступает, в их ударе.
– В любом случае, други мои, надо усилить и охрану, и разведку. Это твоя задача, Джэлмэ, – подвел итоги совета Мухулай. – А вот начальникам необходимо точно расставить воинов и стоять без всякого шуму. Да неусыпно смотреть, что происходит, бдительными быть. Не забывайте: мы – в окружении врага, под его неусыпным взором. У него всюду глаза и уши: он и сейчас за нами пристально следит…
Сюбетей и Элий-Чусай, сидевшие на заседании суглана бок о бок, вышли на воздух вдвоем.
– Ну, что скажешь про этот суглан? – Сюбетей дружески толкнул локтем в бок молодого парня, впервые приглашенного на столь высокое совещание и, стало быть, заслужившего особое доверие.
– Для меня все ново… Но вот что удивило: Хан, лично пришедший на совет, все время молчал, не проронил ни слова – будто его и не было. – Элий-Чусай обтер струйки пота, катившегося по его выпуклому лбу, вынув клок мягкой ветоши.
– Зато он сам, собственными ушами услыхал, что люди говорят, и доподлинно это ведает. – И Сюбетей, видя искреннее волнение юноши, улыбнулся. – Что ж тут странного?
– Да ничего… Но мне думается, было б лучше, возьми он в руки бразды правления на суглане, если б направил обсуждение в определенное русло.
– Кто знает… Нам привычней такое, простое и вольное течение наших советов. Любой говорит, если пожелает, излагает то, что думает, даже если это многим не по уму и не но сердцу. Все равно он выскажется и что-то предложит. А у вас как?
– О, у нас иначе. Совещания всегда ведут одни лишь наши правители – чжурчжены. Даже если рядом сидит главный военачальник-китаец, назначенный верховным указом, все равно на совете главенствует его заместитель-чжурчжен.
– А почему так?
– Того не ведаю. Может, правители наши опасаются, что при такой многолюдности на совете разговор может пойти по нежелательному руслу. Со временем этот порядок стал железным правилом, как и мнение, что председательствовать на советах может только чжурчжен.
– Хо, получается, он на корню губит людскую мысль! – Сюбетей был поражен. – Но как же тогда правитель может узнать истинное положение