Отрарский купец. Есенгали кебекбаевич Садырбаев
к местному караван-сараю. На улицах Тараза появились сторожа, ночные служители, готовые стучать своими деревянными колотушками, традиционно приговаривая: «Спите, жители благословенного Тараза! Все спокойно!»
В тот день небо над городом выглядело необычно. Создатель выкрасили его в глубокий синий цвет. Белые глинобитные и каменные дома выглядели холодными, местами поигрывая металлическими оттенками, а округлые зеленые кроны деревьев превратились в бронзовые силуэты неведомых созданий. Изменялись даже звуки ночного города. Громкая трескотня, порхание крыльев, свист птиц, насекомых и сверчков казались нестройными мелодиями курая, асатаяка и сабызги, стуки сторожей настраивали на умиротворяющий лад, шорохи листьев при легком дуновении походили на перешептывание влюбленных, плеск воды в арыках напоминал тихие разговоры людей, передающих слухи и сплетни на рынке, а растворяющиеся в легкой дымке небесные светила мерцали словно затухающие лампады под сводами мечети.
Несмотря на позднее время в караван-сарае царило оживление, слуги и погонщики готовились в дорогу, упаковывали тюки, плотно привязывая их цветными ворсовыми веревками на спины верблюдов. Между ними ходил светловолосый караванщик, в цветастом халате, с капюшоном. «Похоже, согдийский караван» – догадался Абдулл.
– Мир вам! – Абдулл приблизился к согдийцу. – Куда путь держите? Согдиец исподлобья, оценивающе, взглянул на него и процедил: – И Вам… Зачем интересуетесь?
– Я мусульманин, изучающий адаб, если ваш караван отправляется на запад, то хотел бы присоединиться к вам. Я могу заплатить нужную сумму!
Взгляд караванщика подобрел.
– Ищущий знания мутаалим? Много вас сейчас кочует из одного города в другой. Мы отправляемся в Гургандж, завтра на рассвете. Приходите, как выйдет утренняя звезда, с оплатой договоримся.
Поблагодарив и раскланявшись, Абдулл вернулся в свою комнату, быстро свернул высохшие рукописи, перевязал сверток цветной нитью и утром направился в мечеть. На следующий день он уже сидел на лохматом верблюде-бактриане среди джутовых мешков, наполненных ячменем, и покидал просыпающийся город Тараз.
7 глава
КАЯЛЫК
«В родном краю и воздух исцеляет…»
Тюркская поговорка
– Хааасаан, Хааасаан, принеси быстрее воды! – растягивая слова, тибетский монах жестом показывал на деревянную чашку. – Наш господин открыл глаза.
Хасан от радости побежал на призыв, спотыкаясь на камнях. В руках он держал торсык с водой.
– Слава Аллаху! Он услышал наши молитвы! – Хасан присел рядом с монахом.
Салим с трудом приоткрыл глаза и увидел лица склонившихся над ним лекаря и Хасана. Попытался что-то сказать, но изречь ему удалось лишь какое-то неразборчивое глухое бормотание.
– Вы ранены, стрела прошла выше сердца, десять дней мы молились, чтобы ваша душа вернулась в тело, – тибетский лекарь поклонился и поднес к губам Салима чашу с темной жидкостью. –