За грехи отцов. Анна Блейк
небольшое, но достаточное для того, чтобы скрыть тонкую тетрадку, пространство.
Да! Порадовавшись, что перчатки на руках, он достал дневник и аккуратно выбрался из-под кровати. Весь в пыли, но страшно довольный. Сел за стол, открыл страницу и чуть не застонал от разочарования: заполнено было всего три страницы. И последняя дата – 10 сентября. Он наскоро пробежал текст в поисках имен или того, что прольет свет на убийство. Но вычитал лишь то, о чем догадывался и так: девушка ходила к психологу в центр реабилитации Себастьяна Хоула. И она не ладила с другими балеринами. Вернее, ладила не со всеми.
Грин сунул тетрадку в пакет для вещдоков, его опустил в небольшую сумку, которую всегда возил с собой в кофре мотоцикла, тщательно отряхнулся и вышел из комнаты, понимая, что больше искать в ней нечего.
Изольда встретила его с напряжением.
– Что-то нашли?
– Дневник, – решил не скрывать он. – Но тетрадь новая, всего четыре записи. Не знаете, где может быть остальное?
– Лори вела дневник? – максимально искренне удивилась женщина.
Грин ей не поверил.
– Вы что-то знаете, но не хотите рассказывать. Поверьте, какими бы страшными ни были ваши семейные тайны, вы меня не удивите, а я вас не осужу. Не вы же убили свою дочь?
По щекам женщины потекли слезы. Она прислонилась спиной к стене и закрылась руками. Грин стоял у двери в комнату ее убитой дочери, смотрел на нее и ничего не чувствовал, кроме навалившейся усталости. День был сложным, он почти не спал, он еще должен заехать в участок, потратив почти час на дорогу, потом вернуться домой, и неизвестно, что там его будет ждать: гробовое молчание, вспышка страсти или скандал. На тепло и нежность он не рассчитывал.
– Если вы скроете важную для следствия информацию, могут пострадать другие.
– Другие? – Ее глаза распахнулись. – Но при чем тут другие? Убили Лори.
– Это двойное убийство, которому придали вид ритуального. Будут еще, поверьте мне. Без ваших показаний мы не сможем составить потрет преступника. Чтобы понять его, мы должны узнать все о Лоран. Чем она жила, что ее пугало. Я вижу мрак в ее глазах. Расскажите мне. Кто мог желать ей зла?
– Мне нечего добавить к тому, что я уже сказала.
– Лоран обращалась к психотерапевту? К кому?
Глаза Изольды распахнулись так, будто она услышала о том, что земля плоская, а все тепло идет не от солнца, а из недр. Она молчала, удивленная вопросом и сменой темы разговора. Обычно такое выбивает неподготовленного человека и заставляет его рассказать то, о чем он предпочел бы молчать. То, что Изольда не хочет говорить о прошлом дочери и собственном, понятно. То, что нужно будет обеспечить ей социального психолога, – тоже. Но сейчас Грин должен был сформировать максимальное количество гипотез, перебрать их, вывести из зоны тени и оставить только те, которые приведут его к убийце.
– Вроде бы ходила. Она не любила об этом говорить.
– Есть имя этого специалиста?
– Нет,