Огонек для холодного босса. Виктория Вишневская
как-то грустно, но встреча с Огоньком поднимает настроение вновь.
Я бегу за Покровским, буквально на минутку попадаю под дождь. И, пока добираюсь до дома, изучаю двухэтажный особняк в современном стиле. Какая-то геометрия, но жутко красивая. Окна широкие и большие, кое-где панорамные.
Детская площадка, бассейн…
Когда увидела Машу впервые, поняла, что она богачка. Точнее, её муж.
Но не подозревала, что так…
– Ты долго будешь под дождём мокнуть? – доносятся до меня отрезвляющие слова босса. – Ты так зависла, что даже грома не испугалась.
– А?
Раздаётся грохот, и я влетаю в помещение, как будто мне дали смачный пинок под зад.
Снимаю влажные кроссовки и неловко играюсь пальчиками в носках. Неловко, пипец. Здесь даже коврик какой-то навороченный, с вышитой буквой «П» на нем.
Её же перекрывают белые новые тапочки.
– Обувайся, чувствуй себя как дома.
Он явно не был у меня в съёмной квартире. Там словно прошёлся апокалипсис. Особенно по плите, которую при въезде отмывала целую неделю.
– Я постараюсь.
Сразу из коридора мы заходим в просторную гостиную, занимающую, кажется, половину дома. На диване в центре замечаю женщину и Льва, который плачет и жалобно мямлит:
– А-м-а. А-п-а.
Чередует эти два слова, пуская хрустальные и прозрачные слёзы. Грудную клетку сдавливает от жалости, у самой влага застревает в глазах. Чуть не срываюсь с места, чтобы утешить мальчика, но понимаю, что я ему абсолютно чужая.
Он зовёт родителей.
– Кто это у нас здесь сопли распустил, а? – как-то мягко, несвойственно для него, проговаривает Игорь. Привлекает к себе внимание сына. Выражение лица малыша при виде отца потихоньку меняется.
Уже не выглядит как потрёпанный щеночек, отчаянно разыскивающий маму. Тянется ручками к папе и пытается сам встать. Женщина поддерживает его до тех пор, пока Игорь не хватает Огонька под мышки и подбрасывает того в воздух.
Так внезапно раздаётся детский радостный смех, что я пугаюсь.
Он ведь только что плакал…
А теперь жмётся к папе, улыбается, сияя ярче солнышка. Трогает его везде крохотными пальчиками и трётся носиком о гладковыбритые скулы.
Не могу не улыбнуться.
– Ой, Игорь Викторович, я уж думала, это не закончится… Что я тут ни делала, – качает головой женщина. – И купались мы, и в игрушки играли. Бесполезно! А тут, только вас увидел, и всё! Нет истерики!
– Маленький проказник, – довольно тянет Покровский, будто даже гордится тем, что малыш не сдавался до конца и ждал папу. – Скучал по мне?
Ответом служит смачный «чмок» в щёку.
Папу он всё же любит… Я даже к Маше у него таких эмоций не видела. А тут… Совсем другой Огонёк.
– Я тебе тут кое-кого привёз. Но учти на будущее, не будь жадиной и делись с папой.
Лев до этого момента не замечал меня. А теперь округляет свои карие тёмные глазки, цвета тёмного шоколада. Вытягивает крохотные ручки вперёд. И медленно, будто затаив дыхание, выпаливает:
– Ама!..