Её тёмные крылья. Мелинда Солсбери
талии. Оголенные руки покрыты ровным слоем загара. Ноги тоже босые, как были мои. Я вздрагиваю. Это просто совпадение.
– Я не собиралась ничего трогать, – сообщаю я. – Я лишь хотела посмотреть, что вы выращиваете.
– Я говорила не про растения. Уже дважды ты украла лодку Коннора Давмьюра. Третий раз – и она твоя.
– Не думаю, что закон мне позволит.
– А что ты можешь знать о законах? – отзывается она. – Вероятно, недостаточно, раз снова прибываешь сюда на украденной лодке. Чего ты хочешь? Пришла снова осыпать оскорблениями бедную одинокую женщину?
Я краснею.
– Простите меня за те слова. Мне не следовало так разговаривать с вами.
– Ты была зла, – говорит она, глядя мимо меня куда-то в сторону. – И до сих пор злишься. Ты – одна сплошная злость, она изливается из тебя, словно вино из треснувшего бокала.
Ее слова, так похожие на слова отца, смущают меня. Но также напоминают о моем даре, что я принесла с собой. Я достаю его из кармана и протягиваю сивилле.
– Кстати о вине, это для вас. В качестве извинения. Вы были правы. Мне стоило прислушаться.
– Я всегда права. Оно тоже украдено? – Она кивает на бутылку.
– Оно из моего дома, – уклончиво отвечаю.
– Стало быть, ответ «да». – Она подходит и принимает бутылку, поворачивая ее, чтобы рассмотреть этикетку. – Недурно. Тебе, должно быть, действительно жаль. Или же ты не знала его ценности, когда брала. – Ведьма смотрит на меня, нахмурившись. – Итак, что ты задумала? – бормочет она, поднося руку к моему рту.
Я отстраняюсь, и она бросает на меня проницательный, испытующий взгляд.
– Тебе лучше зайти внутрь.
С этими словами она проскальзывает мимо меня в дом, собака бежит за ней по пятам, а я следую прямиком на кухню.
Собака сразу занимает место подле видавшей виды старинной газовой печи, которая обогревает комнату. На плите в старой чугунной кастрюле булькает нечто, пахнущее сладостью и дурманом. Пол выложен черно-белой плиткой, напоминающей гигантскую шахматную доску, по которой я, словно пешка, следую за королевой. Мои глаза скользят по столешнице с въевшейся в дерево грязью, которая заставлена различными бутылками и банками, заполненными порошками, травами, листьями и жидкостями. Единственное окно заросло мхом, а в банках из-под варенья нашли себе теплый приют какие-то растения. Ведьмовские дома в сказках всегда представляются какими-то жуткими и страшными, но в этом доме я была бы счастлива. Не хватает разве что нескольких кошек. И симпатичного лесника по соседству. Я думаю о юноше с Тесмофории, и бабочки порхают у меня в животе.
Сивилла ставит бутылку вина на испещренный зазубринами дубовый стол, занимающий полкомнаты, и направляется к раковине, чтобы вымыть руки. Я наблюдаю, как вода смывает землю и грязь, и гляжу на собственные руки, на въевшуюся черноту под ногтями. «Садоводство – это скучно», – сказал Али. Дурак.
Она оборачивается ко мне, вытирая руки о подол платья, и слегка