Персонажи. Ирина Голыбина
и он дал кое-какие распоряжения по поводу стеллажей под документы и кресел для психотерапии.
Медицинское оборудование, кровати и сантехнику они заказали заранее; коробки хранились пока в подвале. Максим представлял себе, как будет приезжать сюда по утрам, проводить групповые сеансы, потом выходить в парк. Там уже разбивали клумбы, высаживали можжевельник и кусты с разноцветной листвой. Ждали пациентов удобные скамейки; в большой беседке планировались занятия йогой. Официально Максим становился главврачом санатория и рехаба, а клинику в городе передавал коллеге, тоже учредителю.
Санаторий сулил немалую прибыль, и Максим подумывал обновить Алене машину, может, и таунхаус сменить на отдельный дом, попросторнее. Жена жаловалась несколько раз, что не может расслабиться в постели, когда Артем спит через стену. Сейчас-то сына нет, но в конце августа теща посадит его в самолет, отправит домой обратно.
Выходные пролетели незаметно; чтобы побаловать Алену, Максим повез ее в рыболовный клуб под Москвой. Снял им коттеджик на двоих, сводил вечером в ресторан. Посреди открытой террасы там был бассейн, в котором плескались здоровенные рыбины – лососи и пара осетров. Их прямо оттуда вылавливали сачком и уносили на кухню готовить. Алена, понаблюдав за процессом, сказала, что рыбу не хочет; попросила себе жареный сыр и салат. Максима ее притворная сердобольность рассердила: можно подумать, стейки в супермаркете не делают из живых коров! А она ест их за милую душу, ловко жарит на сковороде. Опять Алена попросила вина, выпила одна целую бутылку и, придя в благостное расположение духа, предложила прогуляться вокруг пруда.
– Покатай меня на лодочке! – воскликнула громко, когда они подошли к берегу, и обхватила его руками за шею.
Максиму не очень хотелось садиться на весла, грести, возить ее, и он помотал головой, сказал, что спина болит.
– Ну пожалуйста, – настаивала жена, – немножко!
Она взяла его под локоть, Максим выдернул руку и случайно задел Алену по лицу. Глаза ее наполнились слезами, она схватилась за щеку и притворно охнула.
– Извини, – тут же раскаялся он, – нечаянно получилось!
– Больно! – всхлипнула Алена. – Ты что руками размахиваешь! Осторожнее надо!
Вместо извинений он подвел ее к пирсу, усадил в лодку, к которой она так стремилась, и спросил, куда везти.
– На тот берег, – ответила Алена, быстро успокоившись, – где домики!
Домики предназначались для компаний, приезжавших порыбачить без ночевки; они стояли темные, но вдоль берега горели разноцветные фонари. Максим привязал лодку к деревянному колышку, они вылезли и пошли посмотреть, что там внутри.
В темноте Алена потянула его к себе, забралась на стол с деревянными скамьями по сторонам, откинулась на спину. Платье соблазнительно задралось, но Максиму стало вдруг неприятно, гадостно. Она была откровенно пьяна, смеялась, запрокидывая