Хэдли и Грейс. Сюзанна Редферн
– хороший парень, умный и трудолюбивый, и Марк искренне любил его. Но он мечтал стать когда-нибудь полевым агентом, на что у Марка имелись свои сомнения. Парень имел отличный аналитический склад ума и хорошую интуицию, но работа вне офиса означает принятие решений о жизни и смерти и, что более важно, способность жить с последствиями этого выбора. Тут не место сомнениям, а у Фитца все, что он говорил, казалось, вызывало сомнения.
– Фитц? – протянул Марк, пытаясь скрыть свое раздражение. Туман похмелья окутал голову, в висках стучал пульс, и он прижал ко лбу пальцы, сожалея о том, что прошлой ночью после концерта перебрал с алкоголем.
– Может быть, сам посмотришь? – предложил Фитц.
Марк хмыкнул и повесил трубку, а после минуту сидел на месте, уставившись на вентилятор, который крутился взад-вперед у окна. Даже в семь утра удушающая жара, обрушившаяся на столицу на этой неделе, снова напомнила ему о том, как сильно он скучает по Бостону.
Наконец, он встал с кровати и прошаркал в ванную. Его левое плечо и правое колено заныли – плечо из-за футбольного прошлого, а колено – из-за осколков гранаты, взорвавшейся слишком близко к «Хаммеру» его отряда во время службы в Ираке.
На ходу он включил все лампы и телевизор в маленькой квартире. Телевизор был просто для фонового шума, чтобы в квартире было не так тихо и чтобы немного меньше скучать по детям. По пути он оглядел пустое пространство и, как и всегда в течение последних двух месяцев, напомнил себе, что ему нужно купить хотя бы какую-нибудь мебель. Однажды дети захотят приехать, а у него даже негде толком их принять.
Бреясь, он думал о Шелли и ее выступлении. Она сидела прямо в середине первого ряда, ее вьющиеся светлые волосы были завязаны большим белым бантом. Она сказала ему, что ее посадили в центр, потому что она пела с «очень большим энтузиазмом». Так и было. Высоко подняв голову и расправив плечи, она с удовольствием тянула песню: «Янки-дурачок отправился в город верхом на пони»…
Он ополоснул лицо и достал полотенце из коробки, на которой Марсия своим четким почерком аккуратно надписала «Банные принадлежности». «Вставил перышко в свою шляпу и назвал это макарун…»
Стэн, страховой агент, был там, на концерте. Он, Марсия и Бен, девятилетний сын Марка, сидели через два ряда от него. Прекрасная маленькая семья, наслаждающаяся представлением.
Марк опоздал на несколько минут. Наверное, это неплохо, ведь если бы он пришел вовремя, то мог бы устроить сцену, послать страхового агента Стэна к черту и сказать, что это он должен сидеть на два ряда дальше… один. Что это его семья и что Бен – его сын и поэтому Марк должен сидеть рядом с ним.
Но выбраться из центра города было непросто, поэтому Марк опоздал и, взбешенный, занял свое место на два ряда позади них, его глаза метали молнии прямо в затылок седовласого, слегка лысеющего страхового агента Стэна.
Ледяная вода обжигала.
«Янки-дурачок, так держать! Янки-дурачок, денди…»
Шелли посмотрела в зрительный зал, увидела Марка