Всё как у людей. Владимир Гарбузов
меня и не забыть» окажутся пророческими. Правда, дело вовсе не в пьянке, водка тут будет совсем ни при чём. Но это будет чуть позже.
– Не, мужики, правда не могу, честное пионерское, закодировался, ещё и слово дал своей любимой внучке, что пить и матюкаться – никогда, ни за что.
– А-а-а, – Александр разлил ещё по рюмашке, – ну тогда за внучку. Как звать?
– Настёна.
– Ну ты кремень! – закусывая, проговорил Лёха. – Даже за внучку не пригубил, это святое. В нашей деревне в семнадцатом году за такое расстреливали.
Мы дружно посмеялись, закусили.
– Насчёт расстрела – не знаю, но то, как я пил, не дай Бог никому. Как только мы в Москву молодыми приехали олимпийские объекты строить, нас в родном стройуправлении, будь оно неладно, сразу старики прописывать начали.
Они всё время приговаривали: «Мы люди старой закалки». Ну, в общем, было с кого пример брать. Только потом до меня дошло, что они не закалки старой, а закваски, закуски и так далее. Ну а мы, молодёжь, как же, чтобы не ударить в грязь лицом – ты что, мужик или баба раскисшая, – друг перед дружкой и перед стариками закалёнными давай на всю катушку. Вот с этих катушек и съехали незаметно. Покатились, кто раньше, кто позже. У кого в сорок, у кого в пятьдесят кардиостимуляторы. Кто-то и до этого не дожил. А уж до пенсии и того пять-шесть дотянули. Ну и я, слава Богу, на подходе, в смысле к пенсии, ещё пару лет, в пятьдесят пять пойду как высотник. Ой, не сглазить бы, где тут по дереву постучать?
– Кругом сплошные деревья, выбирай, – Лёха обвёл вокруг рукой.
– Ладно, – рассказчик постучал себя по голове, – не пойду далеко, вот так они и жили, в смысле мы все. Кто-то уже и в тридцать кодироваться начал, а вот чтобы бросить пить, ты что, об этом и речи не возникало. Ну разве что стимул, как у меня, тогда другое дело. Но это сейчас, а тогда к тридцати годам я уже такие обороты набрал, ух! Нет, не в тридцать, в тридцать ровно я женился. Где-то лет в двадцать семь – двадцать восемь, что ли, до чертей дело дошло. Ну не совсем до чертей, а вот старуха была. Ну, в общем, так дело было. Наши мужики в командировку укатили, а я на больничном задержался, мизинец на левой ноге свихнул, две недели дома торчал. Я тогда в коммуналке жил, так мы с соседями, – щёлкнул он себя по горлу, – каждый день. А как вышел на работу, предложили к мужикам поехать на подмогу в Оренбургскую область. Там большой металлургический комбинат строили. Электросталеплавильный цех по немецкой технологии. Ну и, само собой, это самое дело, какой же командированный не пьёт, это нонсенс, как говорил один из моих наставников. Ну вот как на рыбалке.
– Ты рыбалку ни с кем не путай, – прервал его Лёха, – это святое. – И ткнул пальцем в небо.
– Вот я и говорю, всё как у людей. В общем, наши три месяца отработали – и домой, а я ещё на две недели задержался.
От Оренбурга до Москвы самолётом, а до Оренбурга на поезде всю ночь. Короче, выписали меня из общаги, мои собутыльники даже на поезд проводили, как проводницу уговорили меня полуживого взять, не знаю. Нет, ну как полуживого, что я, пьяный, что ли?
Захожу в купе, там парень с девушкой сидят в обнимку. Я как интеллигентный