Опасные земли. Клим Жуков
с лучниками на флангах потянулись из-за холма в поле.
Две сотни молодцев, а еще две в качестве сюрприза продолжали прятаться.
Кулеврины дали еще залп, и еще. И еще.
Командирские богохульства и добрая пристрелка дали результат. Ядра раз за разом ложились в шеренгу, над полем плавал белый дым, а вонь горящей травы заметно разбавило вонью тухлых яиц от пороха.
Когда пушечный рокот прерывался, из-за ручья слышался вой: о-о-о-ой-а-а-а-м-м-м-а-м-а-о-о-о-у-у-у!!! Перед поредевшим отрядом катался человек с рукой, оторванной по плечо. Шлем слетел, а кольчужный капюшон сбился на лицо, открывая лишь раззявленный рот, который и издавал это «о-у-о-у».
– Хоть бы добили, м-да, – сказал командир-жандарм, поставивший коня в стремя с Сен-Полевым скакуном. – Не пора ли атаковать?
Люксембуржец, яростно начесывавший бороду под шлемом, ответил в том духе, что хренушки. Арбалетчиков там еще с полтораста, на переправе они нас причешут, пусть их, торопиться не надо и так далее.
– Пока не бегут, но побегут, – закончил он.
И правда, кулеврины дали еще пяток хороших залпов (кара-бум-с!), строй стрелков дрогнул, сломался, кое-кто на флангах начал осторожно отступать, а когда очередное ядро уложило сразу троих, разбрызгав их мозги на товарищей, побежали уже все и в полную силу, не оглядываясь.
Среди панической волны бессильно метался капитан в нагруднике и барбюте, лупя плоскостью меча убегавших: стой, куда, сукины свиньи, чертовы лошаки, чтоб вас, блядей, на толчке разорвало, м-м-мать!!!
Да куда там!
Очень уж парни впечатлились, и трудно их осуждать!
Соискатель коннетабльского жезла, наш дорогой Луи де Сен-Поль, перестал чухать бороду, втянул воздух и изрек с историческим выражением лица:
– Обожаю запах горелого пороха! Так пахнет победа! Вперед!
И взмахнул шестопером, мол, все, кто меня любит, за мной.
Сам, впрочем, никуда не поехал, так что «за мной» получилось не вполне по-рыцарски, вроде как «передо мной».
Знаменосец качнул знаменем с люксембургским львом – злобной красной зверюгой с двумя хвостами и здоровенным членом, вышитым с большой любовью, и конница повалила к переправе.
– Шагом! Шагом! – надрывались кондукторы, сдерживая атакующий порыв жандармов.
На флангах маршировали лучники, а из-за холма выкатывалась вторая колонна.
Возле ручья какому-то молодому дворянину надоело, а может быть, просто не справился с конем – поскакал, полетел, сокол, вздымая тучи брызг! Недавно стройная шеренга сломалась, и жандармы тяжким галопом и совсем уже нестройной толпой выскочили на ту сторону, втягиваясь между домов предместья.
Там их уже ждали.
Из окон ударили арбалеты, а улицы вдруг заполнила волна гомонящих пикинеров.
– Что они делают, сволочи! – рычал Сен-Поль. – Разверните их назад! Кто-нибудь!
Де Лален был тем самым рыцарем, что поломал строй, а заодно план атаки. Он бы сам не смог объяснить, что случилось. Просто… так вышло. Шпоры вонзились в конские бока, копье привычно упало на фокр… А