Пискаревский летописец. Происхождение, источники, авторство. С. И. Хазанова
при рассказе об избрании царем Бориса Годунова?
В более поздней работе Я. Г. Солодкин суммирует выводы, сделанные О. А. Яковлевой и М. Н. Тихомировым, а также собственные наблюдения над источниками Пискаревского летописца. В данном пособии исследователь уделяет особое внимание проблеме датировки Пискаревского летописца: «Вероятно, – подчеркивает он, – в основу оригинальной части компиляции был положен летописец, поначалу доведенный до 1612/1613 г. Сообщив об отправке в Литву низложенного Василия Шуйского с братьями и судьбе его жены, автор летописца замечает: "А кровь льетца и до нынешнего дни 121-го, а вперед Бог весть" ( позднейшая запись сделана по счищенному тексту, который читается весьма отчетливо). Таким образом, один из источников ПЛ возник осенью–зимой 1612/1613 г., еще до воцарения Михаила Федоровича. Затем он был продолжен сообщениями о последующих событиях»[105]. Кроме того, Я. Г. Солодкин возвращается к наблюдению М. Н. Тихомирова, заметившего, что Пискаревский летописец завершается статьей «О Ивашке Заруцком». В этой статье, в частности, говорится об отправке в 1614 г. плененных астраханцами И. Заруцкого, М. Мнишек и ее сына к «государю». М. Н. Тихомиров при этом считал, что статья об избрании Михаила Федоровича является припиской основному тексту компиляции. По его мнению, идейная направленность и стиль заметки не отличается от большинства предыдущих. Однако Я. Г. Солодкин не согласен с таким выводом. Для обоснования своего мнения он приводит следующие аргументы, обращая прежде всего внимание на стиль различных заметок памятника: «Библейская фраза "кто разумеет ум господень, или кто советник ему" имеется и в рассказе о воцарении Бориса Годунова. Формулировку "венчался царским венцом" находим и известиях о коронации Федора Ивановича и Шуйского. Сообщение о том, что "над ним" ( Михаилом Федоровичем) по законному обычаю молитву говорили нареченную… и крест животворящий на него положили по закону, имеет аналогию в статье о вступлении на престол Шуйского. Выражения "и бысть тако", "отворися град" также употребляются ранее. Наконец, автор, упомянувший о воцарении Михаила Романова (в статье о Заруцком), вряд ли мог воздержаться от описания этого крупного политического события»[106]. Все это позволяет Я. Г. Солодкину отказаться от предположения М. Н. Тихомирова о том, что статьи 1625, 1626, 1645 гг. являются приписками к Пискаревскому летописцу. Они, на его взгляд, представляют собой органическое продолжение и завершение текста самого летописца, входят в его основной текст. Не согласен исследователь и с О. А. Яковлевой, рассматривавшей статьи «сибирском взятии» как поздние добавления в текст Пискаревского летописца. Я. Г. Солодкин отмечает, исходя из наблюдений над особенностями обработки источников в летописце, что расширение хронологических рамок изложения при соблюдении тематического единства свойственно не только рассказу «О взятии Сибири», но и свидетельствам о кончинах удельного князя Владимира, царевичей Ивана и Дмитрия. Он обращает внимание на то, что